Игра Эндера
Шрифт:
Он направился в игровую комнату, где несколько мальчиков развлекались, убивая время до сна. Ни одна из игр не интересовала Эндера, тем не менее он загрузил одну; это была примитивная, легкая в управлении игра специально для новичков-новобранцев. Пренебрегая утомительными надоедливыми подробностями и всякими правилами, он бесцельно изучал окружающую обстановку, используя игровую фигурку — крошечного смешного медведя.
— Так ты никогда не выиграешь.
Эндер улыбнулся.
— Ты пропустил практику, Элай.
— Я был там. Но они выделили твою армию в отдельной комнате.
— Ты на целый коробок больше меня.
— Коробок? Тебе что, было указано свыше готовиться к казни. Или у тебя просто хандра.
— Это не хандра, это старость. Секреты, интриги, перевороты, измены. Вот и ты мне изменил, а теперь хвостом виляешь.
— А разве ты ничего не знаешь? Мы теперь враги. Следующий раз встретимся в бою. Посмотрим какой ты ас.
Это была лишь шутка, но слишком горькая правда стояла за ней. Для Эндера слова Элая не показались смешными, он почувствовал горечь и боль, а самое главное острое чувство, что теряет друга. Еще больнее ему было от того, что Элай весел и беззаботен, будто их дружба ничего не значит для него.
— Давай, смотри, — сказал Эндер, — я научил тебя всему, чего ты знаешь. Но я не учил тебя всему, что знаю я.
— Я всегда знал, что ты кое-что держишь про запас.
Молчание. Медведю Эндера приходилось очень туго. Он залез на дерево.
— Нет, Элай. Я ничего не держал про запас.
— Я знаю, — сказал Элай. — Я тоже.
— Шалом, Элай.
— Увы, это невозможно.
— Что невозможно?
— Мир. Это то, что означает «шалом». Мир с тобой и в тебе.
Слова эхом прозвучали в памяти Эндера. Голос матери что-то тихо шептал ему. Не думай, что я принес мир на землю. Я пришел сеять не мир, а бурю. Эндер представил свою мать, протыкающей острой шпагой Питера. Со шпаги стекает кровь. А голос все звучит и звучит в мозгу.
Снова молчание. В гробовом молчании медленно умирал медведь. Это была глупая смерть, сопровождаемая смешной музыкой. Эндер оглянулся. Элай давно ушел. Он почувствовал, как из него вынули какую-то сокровенную частичку души, и на ее месте воцарилась пустота. Вместе с Элаем и Шеном, он чувствовал себя сильным. Их союз казался прочным, как броня, что слово «мы» у Эндера стало постепенно вытеснять одинокое «я».
Но Элай кое-что забыл. Эндер лежал на койке и смотрел в потолок, вдруг он почувствовал губы Элая возле щеки, слегка щекотнув, они произнесли мудрое слово «мир». Это слово-поцелуй, этот мир до сих пор с ним. Я состою из того, что помню, и Элай в моей памяти по-прежнему самый близкий друг. Эта память настолько сильна, что они не смогут вырвать ее из меня. Эти воспоминания, так же как и образ Валентины, и есть часть — лучшая часть — моего «я».
На следующий день он столкнулся с Элаем в коридоре. Они приветствовали друг друга как ни в чем не бывало, долго трясли друг другу руки и болтали о всяких пустяках. Однако они оба знали, что отныне между ними стена. Эту стену можно легко сломать, но это будет потом, в будущем. А сейчас лишь настоящий душевный разговор может сблизить их, пустить корни, которые уйдут глубоко в землю, и там, где
Самым страшным в этой ситуации был страх, что стена никогда не исчезнет, что сердце Элая ликует от свободы, оно радуется их разобщению и заранее готово сдать его врагам. С этого дня они не смогут быть вместе, они будут жить и существовать отдельно. А это значит, что Элай стал чужим, теперь у него будет своя, иная жизнь, ничем не связанная с моей. А когда мы снова встретимся, мы не будем уже знать друг друга.
Эндеру было горько и грустно, но он не расплакался. Он справился с охватившими его чувствами. Когда они сделали предателем Валентину, использовали ее как послушное оружие для его обработки, с того самого дня никакое горе не могло его ранить сильнее, снова заставить плакать. Эндер был твердо уверен в этом.
С этой злобой и ожесточением он решил, что достаточно силен, чтобы начать решающую схватку со своими настоящими врагами — его учителями.
11. Вени види вици
— Вы не можете серьезно относиться к подобному расписанию учебных боев.
— Совсем наоборот.
— Он получил армию всего лишь три с половиной недели назад.
— Я уже говорил вам. Мы сделали компьютерный расчет возможных результатов. Компьютер дал прогноз возможных действий Эндера.
— Мы должны учить его, а не устраивать вечные пробы на сверхвыносливость.
— Компьютер знает о нем больше и лучше, чем мы.
— Компьютер совсем не знаком с состраданием.
— Если вы хотите щадить и проявлять милость, то вам следовало идти в монастырь.
— А вы думаете, это все — не монастырь?
— Значит, это тоже на пользу Эндеру, мы подвели его к максимальному раскрытию творческого потенциала.
— Я думал, мы дадим ему года два побыть в должности командующего. Обычно мы проводим учебные бои не менее двух раз в месяц, но спустя три месяца, отведенные на сплочение новой армии. Это необходимый мизер.
— Есть ли у нас обычные два года отсрочки?
— Я знаю, я видел прогноз достижений Эндера через год. Но он абсолютно не пригоден, даже вреден, так как он продвигается намного быстрее, чем на это способен человек.
— Мы задали компьютеру условие, что наивысший приоритет получит субъект, остающийся в форме, после прохождения тренировочных программ.
— Понятно, до тех пор, пока он в форме…
— Послушайте, полковник Графф, вы единственный заварили всю эту кашу, несмотря на все мои протесты, вы помните…