Игра на победу
Шрифт:
Челюсть Тревора на мгновение беззвучно дрогнула, а затем у него вырвались громкие проклятья. Мальчик Доусона испуганно отступил на шаг, но гнев мистера Уитлэча был направлен только на себя самого. Очередной промах! Что, черт возьми, с ним не так? Он намеренно разорвал ее пакет и осмотрел ее личные вещи. Теперь он должен извиниться перед Клариссой. Ему до смерти надоело извиняться перед Клариссой!
Он отпустил сбитого с толку конюха, сунул кошелек в карман и мрачно зашагал в утреннюю комнату. Как оказалось, его прибытие было несвоевременным. Уютная сцена предстала оскорбленному
Было облегчением направить свой гнев вместо себя на более удобную цель. Что, черт возьми, она делала, развлекая мистера Генри салонными играми? Собственно говоря, его салонными играми и в его гостиной!
Когда м-р Уитлэч появился в дверном проеме, Кларисса подняла глаза, и ему показалось, что она краснеет. Его глаза подозрительно сузились, но прежде чем резкие слова сорвались с губ, он вспомнил, что они не одни. Он почти задохнулся, сдерживая злобные замечания. Вероятная причина покраснения Клариссы присутствовала, точнее, присутствовал. Фактически, он поднялся из-за стола и кланялся ему.
– Мистер Уитлэч! Как поживаете, сэр? Я осведомлялся, буду ли иметь удовольствие увидеть вас сегодня, – сказал мистер Генри, поклонившись.
Тревор не слышал вежливой болтовни мистера Генри. Уродливые воспоминания мелькали в его голове. Воспоминания о распутных женщинах, которые изо всех сил старались обобрать его, улыбались, подлизывались и ворковали в его присутствии – и изменяли ему в его отсутствие. Ярость потрясла его.
– Как я поживаю? – прорычал мистер Уитлэч.
Щенячье лицо мистера Генри стало тревожным. Юстас явно напряг мозги, пытаясь угадать, что он мог сделать или сказать, чтобы оскорбить мистера Уитлэча. Но Кларисса встала из-за стола, глядя на ткань в руках Тревора.
– Это мой пакет?
– Да! – отрезал мистер Уитлэч.
Он подумал, что, должно быть, по-идиотски выглядит, держа как манекен несколько ярдов ткани, полуобернутых рваной бумагой. Это не имело значения. Ей-богу, Кларисса заставила его смехотворно выглядеть. Она делала из него дурака, как и все остальные.
Она озадаченно посмотрела на него.
– Бумага разорвана.
– Что из этого? Содержимое неповреждено. – Он презрительно бросил сверток на диван.
Кларисса какое-то время изучала его лицо, его побелевшиe губы, затем быстро подошла к нему и нежно положила руку ему на рукав:
– Вы сердитесь. Почему?
Ее прямота потрясла его. Впервые он почти понял, что люди находят таким неугодным в его манерах. Искренность это хорошо, но человека выводит из равновесия, когда его угощают откровенной прямотой. Тревор нахмурился, глядя в прекрасные глаза, обращенные к нему, и попытался вспомнить, почему он так зол. Чертов ад! Проклятье, так легко позволить прекраснoмy лицy околдовать себя.
Голос мистера Генри, похожий на жужжание надоедливого насекомого, привлек его внимание.
– Прошу прощения. Боюсь, я засиделся. Мне
Глупый юноша был красным как свекла. Тревор нетерпеливо махнул рукой.
– Ради бога, старина, не задерживайтесь ради меня!
Кларисса повернулась пожать м-ру Генри руку. Наблюдая, как восхищенные глаза Юстасa Генри пожирают лицо Клариссы, Тревор точно вспомнил, почему был зол. Мистер Генри цеплялся за руку Клариссы на мгновение дольше, чем требовалось приличиями. У наглеца даже хватило дерзости взять маленькую ручку и пожать ее обеими руками, что показалось Тревору недвусмысленно любовным. Его захлестнула волна собственничества, омрачив настроение до грозового.
Кларисса казалась идеально спокойной. Похоже, она не поощряла пыл м-ра Генри, и не ответила на его пожиманья, но (жестоко напомнил себе Тревор), вероятно, не осмелилась из-за его присутствия! Она не смутилась и не отдернула руку, черт ее дери! Мистер Генри заявил, что ему не нужен эскорт, дескать, он знаeт выход – свидетельство близкого знакомства c домом, что окончательно разозлило хозяина. Кларисса проводила его до двери и закрыла ее за ним, когда он ушел. Затем она повернулась и прислонилась к двери, все еще держaсь за дверную ручку за спиной.
– Итак, мистер Уитлэч, – холодно сказала она. – Что вы можете сказать в свое оправдание?
Глава 20
– Не изображайте оскорбленную невиность! – мистер Уитлэч выплюнул. – Это не вы ранены, и вы это прекрасно знаете!
– Нет, действительно! Это мистер Генри был ранен. Я – просто сконфужена, – пренебрежительно сказала Кларисса. – Мне известно, что вы гордитесь своей грубостью – Бог знает почему! – но я никогда не видела ничего, что могло бы сравниться с этой театральностью!
– Театральностью! Какое нахальство, клянусь небом! – Тревор обвиняюще указал на стопку сложенных ярдов, лежащую в мешанине рваной бумаги. – Не могли бы вы объяснить эту интересную покупку?
Кларисса вызывающе вздернула подбородок.
– Не могли бы вы объяснить ее состояние?
Он стиснул челюсти.
– Не ждите, что я попрошу прощения! Не сейчас! Да, я разорвал пакет.
Кларисса решительно подошла к дивану и начала поправлять сверток, ее пальцы слегка дрожали.
– Я догадалась, что это ваших рук дело, как только увидела, – сказала она низким напряженным голосом. – Но почему? Я не понимаю. Вы делаете вид, что я здесь гостья, а потом обращаетесь со мной как с вещью! У вас нет права – ни малейшего права! – осматривать мою личную собственность.
Он последовал за ней, и его длинные пальцы крепко сжали ее руку.
– Какие у меня права, Кларисса? – прошипел он. – Или у меня их вовсе нет?
Он резко повернул ее к себе, и она ахнула от смеси боли и гнева.