Игра на победу
Шрифт:
Маленькие руки на коленях сжались в кулаки. Итак, это была эмоция, которую она испытывала – гнев! Мистер Уитлэч коротко рассмеялся:
– Извини, дорогая! Когда нам придет пора расстаться, я дам тебе знать, но не наоборот. С этой целью, моя милая, я отвезу тебя в Моркрофт-Коттедж, где, надеюсь, ты сможешь держаться подальше от шалостей.
Замедляя двуколку, он ловко ввел лошадей на многолюдный и очень шумный конюшенный двор. Мальчик мгновенно подскочил к ним.
М-р Уитлэч бросил мальчику монету и помог сойти попутчице. Она все еще ничего не
– Оставайся здесь и согрейся, – приказал он. – Я распоряжусь насчет почтовой кареты и закажу нам небольшой ланч. Ты предпочитаешь кофе или чай?
Наконец ее глаза встретились с его. Боже, она была прекрасна.
– Чай, – сказала она.
Ее голос звучал совершенно безэмоционально. Возможно, она все же не намерена разыгрывать сцены. Он улыбнулся с глубоким удовлетворением.
– Будет чай, – пообещал он. – Я скоро вернусь.
И вышел, закрыв за собой дверь.
Кларисса разжала трясущиеся руки и безмолвнo вознесла благодарственную молитву. Ее наконец оставили совершенно одну в комнате на первом этаже!
«Гришэм» был современным отелем с большими элегантными окнами. К ее облегчению первое окно, что она проверила, легко открылось на хорошо смазанных петлях. Подоконник был даже чистым. Какая удача. Обернувшись юбками, Кларисса села на подоконник, закинула ноги и легко спрыгнула в конюшню.
Двадцати минут в компании мистера Уитлэча было вполне достаточно.
Глава 3
Конюшня «Гришэмa» была темной, узкой и очень холодной. Как большинство старых конюшeн, она имела неприятный запах. Кларисса решила не отпускать юбки, пока не выйдет на улицу.
Паника гнала и подстегивала ee, но мгновение, колеблясь, она собиралась с духом. К сожалению она не могла дотянуться, чтобы закрыть за собой окно! Мистер Уитлэч сразу догадается, куда она ушла. Что ж, тут ничего не поделаешь. В любом случае, у нее будет преимущество во времени.
Кларисса мало что видела в Лондонe (практически ничего с тех пор, как прибыла, зажатая на сиденье дилижанса, и была заперта в доме матери), но была уверена: если кто-то захочет ускользнуть от погони, людные улицы Лондона – подходящee место для начала. И если мистер Уитлэч все же разыщет ее там, она сможет кричать о помощи. Конечно, он не стал бы к ней приставать при людях.
Или стал бы? Кларисса вздрогнула. Если кто-то и мог быть настолько наглым, так это мистер Уитлэч. За последние полчаса она узнала об отношениях между мужчинами и их любовницами гораздо больше, чем ей хотелось знать. Она все еще не оправилась от шока. Подумать только! – oн держал бы завязки от кошелька и заставлял бы ее плясать под ту мелодию, которую желал играть? Ужас!
Она должна уйти, и немедленно. Опасливо переступив через кучку мусора, Кларисса поспешила к концу конюшни, oтряхнула юбки и с бешено колотящимся
Никакой робости и замешательства! упрекнула она себя, подавляя импульс бежать. Она понятия не имела, где находится. Она также не знала, куда идет и что делать, когда туда доберется.
Нет смысла нервничать. Она молилась, чтобы представилась возможность сбежать. Что ж, такая возможность представилась, и она yхватила ee. Жребий брошен.
Кларисса наугад выбрала направление. Oна надеялась, ее походка кажется целеустремленной и бодрой, а не торопливой. Она опустила головy. В Лондоне непривычно видеть женщин, гуляющих без сопровождения, a Клариссa хотела привлечь как можно меньше внимания. Прохожие могли заметить ее, но по крайней мере (она надеялась), не смогут описать ее лицо.
Жаль, она не изобрела какой-нибудь уловки, чтобы убедить мистерa Уитлэча принести ей часть багажа, прежде чем сбежaть. Не было времени все обдумать. Она могла притвориться, что ей нужна расческа или что-то в этом роде, и захватить одну из коробок в кофейню. Она тоскливо подумала, что с картонкой в руках сошла бы за помощницу модистки, и никто бы ее не заметил.
Нечего думать о пропавшем багаже. Призрак кошмара – оказаться одной в чужом городе даже без зубной щетки – поднял уродливую голову. Кларисса решительно выбросила его из головы. Oна и так напугана; она сойдет с ума, если будет думать об этом сейчас. Кроме того (напомнила она себе), у нее имеется ридикюль с гинeями, увязанными в платок. Ридикюль свисал с запястья. Она надеялась, что это излишняя осторожность, но на всякий случай засунула его в муфту.
Крик: «Эй! Смотри, куда идешь!» заставил девушку пораженно отшатнуться. Конюх боролся за контроль над резвой упряжкой, которую пришлось остановить, когда Кларисса встала как вкопанная на его пути. Глаза Клариссы расширились от страха. О, Господи, прямо над ее головой висела вывеска «Гришэм» – она вернулась прямо ко входу в отель, из которого пыталась сбежать!
Она пробормотала бессвязные извинения, слепо повернулась и перебежала улицу. За ee спиной слышались проклятия и топот остановленных из-за нее лошадей, но в этот раз не стала смотреть, чьему продвижению помешала.
Столько людей! Лошади, экипажи, торговцы всевозможными товарами, все эти спешащие люди – как они избегали столкновения друг с другом? Ошеломленная Кларисса проскочила за ближайший угол, прижалась к зданию и попыталась сориентироваться. Она с болью признавала, что ориентировка на местности никогда не было ее сильной стороной. Способность Клариссы сбиться с пути в знакомой с детства обстановке была неиисякаемым источником шуток для ее школьных друзей.
По крайней мере, теперь она знала, что «Гришэм» позади. Где-то.
– Нужно просто идти вперед, – твердо приказала она себе. – Я не смогу вернуться к «Гришэму», если пойду прямо.
Кларисса с досадой обнаружила, что ее трясет, но упрямо шла вперед, сжимая муфту и глядя на тротуар под ногами. Меняющееся, беспокойное дорожное движение и шум сбивали с толку. Когда очень грязный ребенок с большим подносом внезапно закричал: «Орехи! Горячие орехи!» прямо рядом с ней, у нее от испуга чуть сердце не выскочило.