Игра на понижение
Шрифт:
– А вы можете отключить опознавание?
– Это невозможно, – командир экипажа развел руками. – Тут нужны специалисты и понадобится полная перезагрузка, а это работа не на один час. И если мы хотим сесть на Ал-Субайх, то для попадания в створ должны начинать торможение уже через семьдесят минут.
– Может быть, вы можете с ним связаться? Вы ведь с ним говорили, я слышал! Попробуйте узнать у него, чего он хочет.
– Я с ним связаться не могу. Системы оповещения есть только в обитаемых отсеках. Это он может выйти на меня… если пожелает. Только он не дурак и делать этого не будет. Ваши люди так его изукрасили, что
Ланир вздохнул. Казавшаяся такой осуществимой мысль принудить пилота к выходу угрозой расправы с заложниками отступила на задний план.
– К тому же, как мне кажется, у нас появилась другая проблема.
Диверсант вскинул голову.
– Что там еще?
Танвир показал глазами на экран внешнего обзора, где за ярусами похожих на блестящие металлические паруса радиаторов виднелся голубой краешек Земли с океаном, покрытым белыми спиралями облаков и снегами на горных вершинах. Из-за радиаторов время от времени вылетали довольно яркие конусы газа, спустя мгновение рассеивающиеся без следа.
– Я бы сказал, – медленно произнес командир экипажа, – что к нам приближается какое-то судно. Мы видим выхлопы его маневровых двигателей.
– Конкретнее, – нахмурился Ланир. – Что это за судно? На каком оно расстоянии?
– А я знаю? – огрызнулся космонавт. – Мы не можем лоцировать вниз, нам радиаторы мешают! Если бы вы не лишили меня связи с Землей, то предупредить о нем нас должен был диспетчерский контроль!
Ланир согласно кивнул. Первое, что он сделал, проникнув в рубку, это замкнул на себя связь, запретив командиру общаться с Землей. После этого он примерно раз в час связывался со специалистом по переговорам, но делал это строго по своей инициативе, избегая психологического давления.
Диверсант протянул руку и, включив связь, прижал к уху отобранную у командира гарнитуру.
– Паром «Валерий Быковский» вызывает Землю!
– Земля слушает, – немедленно откликнулся в наушнике низкий грудной голос специалиста по переговорам. – Это вы, Мелек? Говорите!
– Я ведь уже сообщил вам наши требования, Аминахтун, не так ли? – с угрозой в голосе размеренно проговорил Ланир. – Мы не требуем от вас ничего. Мы заявляем, что все дальнейшие переговоры будут вестись нами только после осуществления посадки на космодроме Ал-Субайх. И мы гарантируем безопасность заложников до их начала. Вместо этого мы наблюдаем приближающееся к нам судно. Нам начинать убивать заложников или уберете его сами?
Генеральный секретарь вздрогнула. Террорист прямо назвал пассажиров заложниками – это плохой, очень плохой признак. Но основания для беспокойства у него есть. Диспетчерские службы последние пять минут непрерывно пытались связаться с несанкционированно приблизившимся к парому судном, но безуспешно.
– Мы делаем все возможное, Мелек, поверьте! Этот корабль не отвечает на наши вызовы. Это аварийная ситуация.
– Что это за корабль? Его название, принадлежность, программа полета?
Голос террориста был сух, но тон казался деловым. Может быть, еще не поздно все исправить. Женщина протянула руку к распечатке.
– Название корабля – «Unity». Принадлежность – военно-космические силы Североамериканского
Голос террориста в наушниках пропал. Генеральный секретарь сдвинула наушники вперед и посмотрела на отчаянно жестикулирующего Клеменса. Тот спохватился и перестал размахивать руками.
– Американцы тянут время, – доложил он. – Мы находимся на постоянной связи с военным атташе и пресс-службой их космических сил. Они все время обещают дать нам информацию, но ничего конкретного не говорят. Поверьте, мне известно, что такое бюрократия, но чтобы крупная держава не знала, где находятся ее космические корабли… Так не бывает. Зато нам, кажется, удалось определить фрахтователя. Это некая компания «Orbital service». Официальное предназначение – работы в космосе, но никаких данных о выполненных контрактах у нас нет. Однако контрольный пакет его акций принадлежит холдингу GSS.
– Вот как… – Аминахтун Карим забарабанила пальцами по столу. – Связаться с руководством этой компании вам, конечно же, не удалось? – Клеменс кивнул. – В таком случае немедленно свяжите меня с Гоусом. Лично.
Ее слова были прерваны оживлением в диспетчерском углу.
– Отметки слились, – сообщил оттуда Рингхольм, потом сделал скидку на знания присутствующих и пояснил: – Расстояние между «Unity» и «Быковским» стало меньше разрешающей способности нашей аппаратуры. Скорость сближения крайне невелика. Мы не фиксируем никаких сигналов, которыми обычно сопровождаются стыковочные операции, но сомнений у меня нет – американцы намерены состыковаться с паромом.
5 мая 2074 года.
Универсальное время: 04 часа 02 минуты.
Лунная база «Армстронг»,
Центральный диспетчерский пункт
Ракета с модифицированным «Драконом» стартовала с Луны вчера, и теперь маломощный разгонный блок спутника наматывал вокруг Луны расширяющуюся спираль, время от времени напрягая диспетчеров пространства с «Армстронга». Провозившись с создаваемыми «Драконом» проблемами всю первую половину смены, пока аппарат не вышел за пределы плотно насыщенных спутниками орбит, Анна кровожадно пожелала, чтобы злополучное «Созвездие» разнесли на атомы залпом рентгеновского лазера с ядерной накачкой. Потом неожиданно поймала себя на мысли, что эпопея с «космическим зомби» и борьбой с ним здесь, на высоких орбитах, кажется ей куда более актуальной, чем захваченный там, «внизу», в жалких трех с половиной сотнях километров над Землей, паром, на котором остались милый дружочек Алина и симпатичный второй пилот Евгений.
Устыдившись этого, она быстро отыскала в виртуальном космосе «Валерия Быковского». Там был аншлаг. За идущим на северо-восток над побережьем Китая паромом наблюдало, судя по данным симулятора, больше двух сотен человек. В поле статуса рядом с изображением корабля тлело грозное сообщение, запрещавшее кому бы то ни было связь с бортом «по техническим причинам». Но дополнительная информация показывала, что с борта ведется передача в общегражданском диапазоне. Анна интереса ради подключилась к используемому каналу. Ей чуть не стало дурно – мужской голос, монотонно читающий по-арабски какой-то текст, разом напомнил ей о Джамале.