Игра по крупному

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Нет. Говорят, вопрос чести. Сами, мол, горим желанием исправить свои промахи. Тут посерьезнее дела намечаются.

— Мансуров? — быстро спросил Гоша. — Он же в Москве.

— Ну... Денежный мешок. Все в рот ему смот­рят. А в Москве сплоховал. На Петровке в СИЗО сидит. Стал права качать в своем посольстве, те милицию вызвали. Он и там стал выступать, а менты на принцип пошли...

— Хорошо бы его подольше подержали, — сказал Гоша. — Это можно сделать?

— С ним МУР сейчас занимается, — ответил

Костюха, почесав в затылке. — Раз сидит, не вы­пускают под залог, стало быть, им тоже насолил.

— Или еще ихнюю цену не знает, — добавил младший брат.

— Ну вы, я вижу, сами все знаете, как и что... — заключил Гоша. — А мне что-то сейчас ничего в голову не идет...

Братья замолчали, изобразив на лицах сочув­ствие.

— Ну, если Томила это сотворил! — угрожаю­ще произнес Гоша.

— Я вообще не понимаю, зачем ты его при­близил, — сказал Костюха. — Не наш ведь чело­век, издалека видно.

— Черт его знает... — вздохнул Гоша. — Ну еще по одной — и разбежимся. Я вас зачем по­звал? Поняли хоть?

— Чего тут не понять, — ответил Костюха, на­ливая себе и брату. — Очную ставку хотел устро­ить с Джамилем... А мы и так с признанкой яви­лись. Чего уж теперь его ждать? Может, он и вовсе не позвонит больше.

— Он небось там в своем гареме кувыркается, а мы тут жди... — сказал Леха.

— Надолго его там не хватит, — засмеялся Костюха. — Я раз с ним сидел в турецкой бане и разглядел его хозяйство. Там на раз поссать оста­лось, а не то что на гарем...

Они охотно посмеялись.

Их смех прервал телефонный звонок. Гоша схватил трубку.

— Алексей Акентьевич! — Гоша даже при­встал. — Да. Собираемся с женой... А что хоть за посольство, напомните. Ну да, грузинское. А нам они нужны, грузины эти? Понял. Да надо бы им тоже понять... А что у них — Поти, Сухуми? Неф­тяного терминала нет... Может, вы на сей раз тоже придете? Ах, президиум Совета Мини­стров... А то меня супруга запилили. Все ходим, говорит, по бывшим союзным... Ваша то же самое? Ну вот видите. В следующий раз хоть во французское, что ли, устроили бы. В качестве разрядки. А то осточертели, скажу вам, наши бывшие братья по Союзу. Мы сами нищие, а тут еще эти в рот заглядывают. Я позвоню вам, да... Значит, пока за горло не берем, так? Но предуп­редим. Я вас правильно понял?

Положив трубку, он крикнул:

— Зойка! Сегодня к грузинам идем! Надень чего получше и соусом там не заляпай...

— А что, шашлыки там подают? — спросил Леха.

— Хуже, — сказал Гоша важно. — Сациви с лобио. Аппетитно, сволочи, готовят! Повара из «Арагви» вызывают. Сначала все только сухое пьют, да бутербродиками закусывают. А потом как налетят... Только хруст стоит. Особенно коньячок у них — «Тбилисо» называется. Это вам не французский, даже не армянский... Выпьешь и думаешь: а на хрена мне вся эта политика

с экономикой!

— Наверное, специально такой завозят, — вздохнул Костюха. — Вот бы посидеть там вече­рок.'

— Какие твои годы... — успокоил его Гоша. — Еще сходим, покажем тебе, как пить надо наци­ональные напитки. Ну где этот Джамиль? Опять спутник уйдет.

— А чего бы им Луну не использовать? — спросил Леха. — Висит над землей целую ночь без всякой пользы.

— Это ты меня спрашиваешь? — поднял брови Гоша. — С этим к американцам обращай­ся. Это ж какие деньги надо вложить!

Снова раздался звонок по спутниковому теле­фону.

— Ну если это опять не он!.. — угрожающе произнес Гоша, поднимаясь.

6

Володя Фрязин никак не мог привыкнуть к смене часовых поясов. Днем спал на ходу, ночью таращил глаза в темноту, стараясь не злоупотреб­лять снотворным.

И тем не менее приходилось мотаться в Тю­мень и обратно в Москву, пытаясь свести воеди­но собранные улики по убийству двух тюменских нефтяных «генералов».

Там и там их лишили жизни опасной бри­твой — в этом были единодушны эксперты-кри­миналисты. Опытная, безжалостная и твердая рука. По-видимому, нападавший обладал неза­урядной силой.

Бригадное, сам бывший борец, оказался с по­врежденными шейными позвонками — с такой силой ему запрокинули назад голову.

Володя отсыпался в самолетах, на аэровокза­лах в ожидании маршрутных автобусов, посколь­ку на такси ему денег родное ведомство не выде­ляло.

— Здоровый малый, — говорил он Грязнову. — Мог бы просто свернуть шею с такой сили­щей. И бритва не нужна.

— Тоже, поди, бывший борец, — сказал Грязнов. — Причем классик, в тяжелом весе. Таких полно, кстати сказать, на все том же благословен­ном Кавказе. Я говорю про бывших... Знаешь, такие разъевшиеся, после того как бросили тре­нировки, махнули рукой на свою форму... Но силу отнюдь не утратили.

— Что ж, это неплохая зацепка, — сказал Во­лодя, по-прежнему борясь со сном. — А почему вы уверены, что классик?

— В детстве я увлекался борьбой какое-то время. Ходил на соревнования. Там борьба в пар­тере — обязательный элемент. С такой силищей гнут друг другу шеи... Только хруст стоит.

— Итак, с одной стороны — бывший борец, с другой стороны — что-то ритуальное в способе убийства жертвы, — сказал Володя, старательно разлепляя глаза. — Кавказ всегда славился свои­ми борцами. В этом что-то есть, по крайней мере какая-то вероятность...

— Хотя и не факт, — хмуро заметил Грязнов. — Но стоит здесь покопать. У тебя все?

Володя кивнул, и было видно, каких усилий ему это стоило.

— Иди отоспись, — ворчливо сказал Грязнов. — А я еще обо всем этом подумаю.