Игра по крупному

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Один маленький момент, — сказал Воло­дя. — Мне вот какая идея пришла...

— Ну давай, — устало сказал Грязнов.

— Вот смотрите... — Володя стал что-то чер­тить на листке бумаги.

— Просто Илья Ефимович Репин, — улыб­нулся Грязнов.

— Вот погибший Ивлев. — Володя нарисовал квадратик.

— Похоже, — кивнул Грязнов.

— А это его зам... — Володя нарисовал еще квадратик. — А это ранее погибший Абросимов, генеральный директор «Сургутнефтепрома».

—

Тоже горло перерезали? — спросил Грязнов.

— Этим занималась региональная прокурату­ра, — ответил Володя. — Не в Москве... И что их всех объединяет?

— Вот именно — что? — нетерпеливо сказал Грязнов, взглянув на часы.

— Они же все должны нефть куда-то качать, правильно? — Володя провел несколько линий от каждого квадратика и в том месте, где они сошлись, написал «Транснефть». — Я спросил себя: что у них общего, кроме скоропостижной кончины? И ответил: «Транснефть», государст­венная корпорация, своего рода монополия, ко­торая вроде бы должна их обслуживать.

— Ну мало ли, — протянул Грязнов. — А банки, а страховые компании?

— Возьмем банки, — согласился Володя. —

Их несколько... Пусть это будут кружочки. Кто владеет в них уставным капиталом либо кон­трольным пакетом акций? Я проверял на ком­пьютере в прокуратуре Тюмени. — Он быстро провел несколько линий от кружочков ко все той же «Транснефти».

— Допустим, — пожал плечами Грязнов. — Вовсе не факт, но допустим.

— И последнее, — сказал Володя. — Прокура­тура. — И нарисовал большой треугольник. — Вот куда сошлись поданные ими иски на все ту же «Транснефть». Только за последний год...

— А это что? — спросил Грязнов, когда Воло­дя стал пририсовывать какие-то цифирки к ли­ниям от фирм к прокуратуре.

— Время передачи материалов различных проверок, ревизий и время гибели «генера­лов», — сказал Фрязин. — Правда, есть одно ис­ключение. «Регионнефтегаз» во главе с Олегом Томил иным. Кстати, как и убитые Ивлев и Бри­гадное, он земляк господина Козлачевского, фактического управителя «Транснефти». Этот Томилин жив. Но я не поленился и пошарил в файлах Генпрокуратуры. Так вот недавно Томилин отозвал свой материал о злоупотреблениях.

— И потому остался жив? — нахмурясь, спро­сил Грязнов.

— Возможно, — уклончиво ответил Фрязин. — Но зато погибла совсем недавно, когда я там еще был, его супруга... Ее и ее любовника зверски застрелили.

— Застали вдвоем? — спросил Грязнов. — А убили до того, как он отозвал материал о зло­употреблениях или после?

— Неужели в этом должна быть какая-то связь?

— Все может быть, — задумчиво произнес Грязнов. — Что-то у тебя не ясно с этой дамой. А в остальном — интересно.

—

Я узнал от тамошних детективов, что сам господин Козлачевский собрался лететь на похо­роны сегодня ночью на специально зафрахтован­ном самолете... Вот бы и мне туда, Вячеслав Ива­нович.

— На этом же самолете? — спросил Грязнов. — С его командой? Знаешь, все это пока из области фантазий... Хотя картинка мне нравится своей простотой. Главное, центр тяжести обозна­чился. Что-то я слыхал про этого... Козловского.

— Козлачевского, — поправил Володя.

— Пока особой разницы не вижу, — сказал Грязнов. — Вот когда возбудим против него дело, тогда и буду заучивать его фамилию. А насчет полета в одном самолете — не знаю... Засветишь­ся раньше времени. И будут ли там места? Ты ведь отоспаться собирался...

Володя потер кулаками покрасневшие глаза и улыбнулся.

— Не понимаю, чему ты радуешься, — сказал Грязнов. — Опять будешь мотаться из одних ча­совых поясов в другие. Мне Борисыч знаешь что завещал? Чтобы я приглядывал за тобой. Мол, чуть что — вернусь и заберу его.

— Я к нему не хочу, — ответил Володя. — Он прекрасный человек, но в конторе его душно.

— Вот-вот, а я про что? — обрадовался Гряз­нов. — Мы всегда тут, как на семи ветрах. Текуч­ка кадров, но зато не закисаем, не погрязаем... Сам в самолет сядешь, в смысле напросишься, или пособить? Какую-нибудь бумаженцию орга­низовать?

— Хорошо бы бумаженцию, — кивнул Воло­дя. — Мол, командируется сотрудник Москов­ского управления внутренних дел такой-то. Чего прятаться?

— Не прятаться, а светиться, — поправил Грязнов. — Пойди к ребятам, они знают, как такие бумажки делают. И ничего не бери с собой лишнего, никакой аппаратуры, никаких записей и подобных картинок... Все, надоел уже, иди.

И вялым движением руки указал на дверь. Когда она закрылась, Грязнов встал и прошелся по комнате. Предстоял разговор с Меркуловым. О законности задержания гражданина суверен­ной и дружественной страны.

Самому, что ли, позвонить? Чего дожидаться милости от прокуратуры? Взять ее — наша задача!

И, полный решимости, он набрал номер.

Костя был на месте.

— Ты уже освободился? — спросил Грязнов.

— В общем-то да... Ты про этого, про Мансу­рова и его брата?

— Костя, послушай меня. Ведь что получает­ся: мы применяем закон неукоснительно, а в Чечне черт знает что творится: наших ребят в рабстве держат, продают, обменивают, а мы сопим и бездействуем. Ты согласен со мной?

— С тобой попробуй не согласиться... — вздохнул Меркулов. — Думаешь, я не понимаю?