Игра по-крупному
Шрифт:
– - Спросила, где мы этим летом жить собираемся: у родителей на даче или там, у вас.
– - А ты чего?
– - Сказала, не знаю еще. Как ты...
– - А чего же? Сказала бы, что у нас. Мы же с тобой обсуждали.
– - Да не знаю...
– - обиженно сказала Настя.
– - Она так со мной иногда разговаривает, словно я ей что-то должна. Или в чем-то перед ней виновата...
– - Ну ладно, ладно, -- сказал Игорь.
– - Не бери в голову. Это характер такой...
– - Характер... То вдруг зачем-то начнет твою Татьяну вспоминать, что вот, мол, она ей звонила. Неужели она не понимает, что мне это неприятно? Я считаю, это просто бестактно. И главное, не первый раз такое...
– - Ну ладно, ладно...
– - Игорь подумал, что с сестрой
– - Как там Маратка?
– - Да покашливает немного. Температуру измерила, вроде нормальная. Тьфу, тьфу, тьфу!.. Как рассада? Растет?..
– - Растет. Сегодня почти теплицу закончил. Завтра собираюсь пленкой покрывать.
– - Ну ты даешь!
– - восхищенно сказала Настя.
– - А когда приедешь-то?..
– - Приезжай лучше ты. Мне сейчас каждый час дорог. Отдай в субботу Марата родителям и приезжай...
– - Попробую, -- неуверенно сказала Настя.
– - У папы в субботу, кажется, лекции, а мамуля выходная. Я ей завтра позвоню...
– - В трубке запикал таймер, и Настя заторопилась: -- Ты там чего-нибудь варишь?
– - Варю, варю...
– - Надо было макарон тебе дать, да я забыла.
– - У меня еще греча есть и суп в пакетах... Ну пока, сейчас прервут.
– - Целую тебя!
– - Что?..
– - Це-лу-ю!..
– - Я тоже целую. Пока...
И только на даче, нарезая в тарелку с дымящимся супом лук, Игорь вспомнил о своем намерении поехать домой и проверить жену, но тут же отмахнулся устало от этой мысли: "Там все в порядке..."
Сполоснув под рукомойником посуду, он налил в кружку кипятка, бросил в него два пакетика чая и, оставив чай остывать, пошел на веранду проверить рассаду.
Темно-зелеными ковриками с небольшими проплешинами курчавились в ящиках капустные сеянцы. Два хрупких листочка, напоминающие сердечки червонной масти, глянцево блестят на ниточке ростка -- трудно поверить, что из него вырастет хрустящий кочан или плотный вилок цветной капусты. Поверить трудно, но подрастают -- стебельки стали толще и наливаются сине-зеленой густотой. Игорь легонько тронул ладонью упругий ворс сеянцев. Молодцы...
Порадовали и огурцы. В нескольких ящиках из земли проклюнулись белые ворсистые дужки -- верный признак, что скоро появятся и листочки; эту нехитрую премудрость он помнил с детства, когда вместе с отцом сажал в картонные баночки из-под сметаны огурцы для огорода. Баночка разрезалась, и росток вместе с комом земли опускался в лунку на грядке. С огурцами все в порядке...
Восемь ящиков с кабачками Игорь перенес в кухню и поставил стопкой у печки. Ростков пока нет -- только в одном ящике чуть приподнялась земля под мохнатой, как и у огурцов, белой дужкой, но так и должно быть: кабачки посажены позднее, всходят дольше, и сейчас им нужны тепло и влага. Игорь накинул на ящики пленку, но, поразмыслив, снял ее и переставил ящики в новую стопку, обрызгивая их теплой водой из пластмассовой леечки. Так будет и влажно и тепло. Он вновь укутал ящики пленкой.
Сеянцы помидоров походили на обыкновенную травку -- вытянутые мутно-зеленые листочки. И только слабый фиолетовый отлив стебелька подсказывал, что из них должно вырасти нечто отличное от вульгарной травы. За помидоры Фирсов опасался более всего. Культура южноамериканская, требовательная к солнцу и теплу и -- как предупреждали книги -- в младенчестве особо капризная. И уж вовсе не знакомая Игорю по его огородной практике -- не сажал никогда отец помидоров.
Хорошо росла астра. Всходы были дружные во всех двенадцати ящиках, и за них Игорь особенно не волновался -- астру можно было сеять и в открытый грунт в конце апреля -- начале мая; астра легких заморозков не боится. Он выдернул из земли несколько тонких и длинных травинок и еще раз прошелся вдоль стеллажей. На термометре плюс шестнадцать. Игорь
Игорь надел рукавицы и принес с плиты два бака с теплой водой. Нераспечатанные пакеты с удобрениями стояли под стеллажами. Игорь бросил в бак две ложки снежно-белого порошка, и тот растворился не дойдя до дна. Палкой перемешал воду в баке, снял с леечки сито и стал теплой струйкой поливать землю в ящиках, стараясь не брызгать на растения. Опустошив первый бак, надел на носик лейки ситечко и зачерпнул чистой воды из второго бака. Теперь он поливал рассаду сверху, смывая случайные брызги удобрений.
Ящики с сеянцами помидоров Игорь тоже перенес к печке, но не составил в одну стопку, как кабачки, а уместил повыше от холодного пола -- на доски, положенные между двумя табуретками. Четыре ящика первым этажом и четыре ящика вторым -- на колышках, выступающих снизу.
Получилось вполне симпатично. Игорь положил на колышки верхних ящиков две рейки, прихватил их мелкими гвоздиками и набросил поверху кусок пленки. Крыша из пленки слегка провисла, и Игорь поднатянул ее, засунув свисающие концы пластика под дно нижних ящиков. Блеск! В таком микропарнике рассаде не страшны никакие случайные сквозняки и перепады температуры. Подумав, он снял с вешалки ватник и положил его под закрытую дверь второй комнаты, примыкавшей к кухне - прикрыл холодную щелку. Затем Игорь налил в кастрюлю воды из чайника и поставил ту кастрюлю на металлический кожух трамвайной печки, гревшей веранду. Кипеть вода не будет, но теплый парок от нее пойдет, а это важно. Принес из своей комнаты коврик, свернул его трубочкой и уложил на порог уличной двери. Порядок...
Сел за стол и хлебнул остывшего чая. Нет, не порядок... Игорь принес из комнаты тетрадь с разлинованными листами и отметил в графе "Помидоры" недавнюю подкормку. Только затем не спеша закурил, снял с гвоздя над столом наколотый лист бумаги с перечнем дел на сегодняшний день и принялся читать его, вычеркивая выполненные пункты.
Эта операция -- вычеркивания -- определенно доставляла ему удовольствие. Еще в студенческие годы накануне сессии он вешал на стенку в глубине секретера список лабораторных и курсовых работ, зачетов, экзаменов и иных сопутствующих дел, обязательных к выполнению, и по вечерам, усаживаясь за полированную столешницу, брал в руки красный карандаш и с удовлетворением, словно освобождаясь от части взваленного на плечи груза, зачеркивал освоенные позиции. После сессии Игорь снимал покрасневший листок, пробегал глазами по всем пунктам и, торжественно порвав бумажку, нес ее в печку. Затем открывал вьюшки и щелкал зажигалкой. Бумага чернела и корчилась. Игорь приносил проволочную корзинку, забитую черновиками сданных контрольных и курсовых, гасил свет и устраивал в изразцовой печи маленький ритуальный костер.
Теперь Игорю было не до ритуалов. Два пункта из пяти хвостами тащились в завтрашний день: покрыть теплицу пленкой и окантовать грядки под капустную рассаду. Он перевернул лист на чистую сторону, чиркнул в углу "25.IV." и, поглядывая на сетевой график, который висел над столом, прихваченный к стене липкой лентой, составил себе задание на завтра. Помимо теплицы, деревянных коробов для капустных грядок, в которых под пленкой будет доращиваться капустная рассада, и прочих текущих дел, включая посадку новой партии огурцов из пяти ящиков, Игорь записал пункт архиважный, без которого все его коммерческие устремления могли пойти прахом, а цифра 3000, записанная карандашом в кружочке заключительного события сетевого графика, к коему сбегались стрелки от промежуточных событий, расположенных левее, могла потерять значащую тройку и превратиться в ничего не значащие три ноля. Пункт этот выглядел так: "Искать бабку. Поговорить с Вешкиным?"