Игра с отчаянием

Ruby Battler

Джессика взглянула на неё: в глазах Урсулы читалось искреннее беспокойство о ней. О ней, Джессике, которую она знала едва дольше недели. Джессика смутилась и покачала головой.

— Не совсем… — начала она. — То есть, дома — да, дома я пыталась не слишком выделяться… А вот в школе у меня была возможность быть той, кем хочу быть я.

Джессика слегка улыбнулась. От нахлынувших воспоминаний о старой школе стало чуть теплее на душе: о том, как она могла веселиться с подругами и не бояться получить нагоняй от матери за какое-нибудь грубое слово; о том, как она была способна полностью отдать себя музыке и скакать на сцене с гитарой в дурацких ярких нарядах и петь глупые песни, наслаждаясь жизнью; о том, как за каждым её шагом не следила

пара строгих тёмных глаз.

Глаз, в которых хоть раз Джессика хотела бы прочитать одобрение своих увлечений, а не усталый укор.

На самом деле в детстве она часто пыталась впечатлить маму: то победой в каком-нибудь творческом конкурсе (к сожалению, так и оставшейся мечтой, ибо рисование давалось ей совсем худо), то хорошо написанной контрольной по такой противной и ненавистной математике. Однако скромные, сопровождавшиеся искренней, но измученной улыбкой похвалы были редкостью — чаще она слышала упрёки в свой адрес за нежелание быть женственной и постоянные проказы. Иногда мечта получить похвалу матери становилась настолько мучительной, что Джессика начинала сожалеть: почему она не может быть такой, какой хочет видеть её Нацухи? Почему другим девочкам совсем не сложно быть тихими и скромными хозяйками очага, а у неё буквально всё существо противится такой судьбе? Конечно, став старше и разумнее, Джессика смирилась с подобным положением дел, решила просто закрыть глаза на консервативные идеалы матери и жить для себя, когда есть возможность. “Всё равно мама меня любит”, — думала она, видя то одно, то другое проявление любви в мелочах. Правда, иногда всё-таки в груди предательски ныло от мысли, что детская мечта так и осталась мечтой.

Урсула несколько секунд нерешительно смотрела на Джессику, перехватывая сцепленные в замок перед грудью руки. В какой-то момент с её губ сорвался тихий печальный вздох, и она, тряхнув головой, медленно приблизилась к собеседнице. Под удивлённым наблюдением Джессики Урсула опустилась перед ней на корточки и, с серьёзным выражением глядя ей в лицо, убеждённо заявила:

— Леди Джилл, у человека есть неоспоримое преимущество перед вещью: он имеет полное право быть тем, кем он хочет, и жить для себя. Простите за дерзость, но я вижу, что вас всё ещё в какой-то степени гложет чувство вины за несоответствие чьим-то идеалам — точнее, его слабый отголосок. Однако что бы вы там ни думали, ваша жизнь — исключительно ваша жизнь. И совершенство в ней именно такое, каким его видите вы. Не кто-то ещё. — Урсула опустила глаза в пол и со смущённой усмешкой проговорила: — Даже немного завидно…

Джессика смотрела на неё в растерянности. Урсула выглядела как никогда печальной со своей горькой улыбкой на губах и полуопущенными ресницами. “Чему тут завидовать? — недоумённо подумала гитаристка. — Разве всё, что она только что сказала, не относится и к ней?..” Однако казалось, что за нынешней печалью Урсулы кроется что-то большее, чем просто скромность и нерешительность действовать. Что-то более глубокое и трагичное…

Чувствуя неловкость, Джессика постаралась замять разговор.

— Еестественно я прекрасно понимаю всё, что ты только что сказала! — с немного нервным смехом заверила она. — Я буквально то же самое одному парню как-то говорила, а теперь это говорят мне… Чёрт, что-то я совсем раскисла, да? — Джессика вновь натянуто рассмеялась, а затем со смущённой улыбкой отвела взгляд и призналась: — Просто знаешь, накатывает иногда… Ну, это, желание, чтобы оценили, и тому подобное…

Урсула несколько секунд смотрела ей в лицо, а затем слабо улыбнулась и кивнула.

— Знаю, — ответила горничная. Затем она медленно поднялась на ноги и, опустив глаза, тихо добавила: — Как жаль, что такое желание у меня постоянно… В любом случае, рада, что вы это осознаёте, леди Джейн! — с лучезарной улыбкой воскликнула Урсула, видя, что Джессика глядит на неё с растерянностью и сочувствием.

Джессика пару мгновений смотрела на неё, а затем криво

усмехнулась и заметила:

— Только меня зовут Джессика.

От её слов глаза Урсулы испуганно распахнулись, а на щеках начал проступать румянец. Горничная вся буквально сжалась, а затем глубоко, даже слишком, поклонилась и воскликнула:

— Ах, простите, пожалуйста! Мне ужасно жаль, что я такая рассеянная и безответственная…

Джессика уже готовилась было махать руками и пытаться заверить Урсулу, что всё нормально, когда Урсула вдруг резко выпрямилась и, с выражением осознания и ещё большего испуга поджав губы, пробормотала:

— Забыла… За супом следить забыла! — воскликнула она и, бросив на ходу торопливое извинение, резко обернулась, чтобы как можно скорее вернуться к готовке.

А Джессика, наблюдая за её спиной, с улыбкой подумала: “Да уж, конечно, совершенство у каждого своё, но, если её не отвлекать, она очень даже близка к нему в своей работе… а может, и не только в ней”.

Комментарий к Омаке. О совершенстве

Скучноватые псевдофилософские бытовые зарисовки с участием горничных, гитаристок и совсем чуть-чуть — метательниц ножей.

А в следующем выпуске ждите секрет, как есть и не толстеть, который “работает, только если вы красивый парень” (с) ;-] Кхм, то есть не только, но всё равно очень узкоспециализированный…

========== Омаке. Об аппетитах ==========

Уже несколько минут Марибель держала большим и указательным пальцем выпуклый с одной стороны диск приятного коричневого цвета, исчерченный многочисленными трещинами, из которых местами выглядывали тёмные обломки-кусочки, и внимательно его разглядывала. “А ведь это печенье, — думала она, — сделано в том числе из натуральных ингредиентов, а не только синтетических. Удивительно”.

Марибель жила в то время, когда пища из настоящих продуктов, а не искусственных заменителей, была уделом богатых гурманов. Естественно, что студентке вроде Супер Мечтательницы, пусть и имеющей кое-какие дополнительные финансы, такая роскошь была недоступна на повседневной основе. Именно поэтому в плену академии “Пик Надежды” питание ей было в новинку. Видеть настоящие овощи и фрукты, а не синтезированные добавки с их вкусом, было для Марибель крайне странно и в то же время очень интересно. Она как будто получила возможность прикоснуться к тому миру, который нормальному человеку был недоступен — почти как позволяла её способность. Правда, Ренко в какой-то момент выразила опасения, что одна из причин постоянного плохого самочувствия Марибель здесь — неприспособленность её организма к натуральной пище. Мол, он настолько привык ко всему искусственному, что теперь всячески выражает неприятие подобных блюд.

Марибель тяжело вздохнула. Мысли о Ренко каждый раз отзывались в её сердце болью, так что она старалась как можно реже думать о подруге, особенно когда была не одна. К сожалению, сколько бы Марибель ни старалась, в разных ситуациях то и дело в её сознании возникали ассоциации с Супер Физиком. Однако сейчас она не могла позволить себе поддаваться эмоциям, так что поспешила переключить внимание на что-нибудь другое. Самым подходящим объектом для сосредоточения внимания Марибель показался её компаньон.

После гибели Ренко Марибель стала проводить много времени с Супер Повелителем персон. Вот и сейчас она сидела в столовой напротив Минато за импровизированным чаепитием с печеньем. Впрочем, из них двоих печенье ел преимущественно Минато: пока Марибель рассеянно разглядывала первое, он уже доедал третье. Марибель несколько секунд задумчиво смотрела, как её компаньон с аппетитом уминает лакомство, а затем вдруг заметила:

— А вы довольно много едите, Арисато-сан.

Не ожидавший подобного комментария Минато едва не поперхнулся и удивленно уставился на собеседницу. Марибель смутилась. Она просто высказала наблюдение, не подумав, что оно может показаться Минато обидным или что-нибудь подобное, и теперь чувствовала стыд за свою болтливость.