Игра в чужую ложь: Цена игры
Шрифт:
– Раньше, принцесса, ты не задавала прямых вопросов, – отрезала Лин, сама не понимая, почему испытывает к собеседнице такую неприязнь. – А теперь, будь добра, опусти зеркало, у них дома никого нет, и переходи к делу, а то мне еще завтрак готовить.
Маргалинайя на мгновение опешила. Сморгнула, открыла и закрыла рот, неаристократично хрюкнула и, наконец, предложила:
– Помочь на кухне? – Она похлопала рукой по висевшему на поясе мешочку. – Оценишь заморские травки.
– Спасибо, но от ядов у меня несварение, – парировала Лин, – поэтому
Маргалинайя натужно рассмеялась:
– Согласись, у меня было все самое лучшее, и даже двойник попался донельзя забавный! Обожаю папочку! Слушай, может ну его, этого Арголина, а? Заберу я лучше отца! Ты же не против, девица-двойница? Ха-ха-ха!
– Зачем тебе мальчик? – не поддержала тему императора Лин.
– Мальчик? Ах, ты о моем сыне? Мне он не нужен… Он не нужен, понимаешь? Нет? А, как же я могла забыть? Вы все считаете, что, побывав в мире Смерти, я хочу забрать в те дивные места свое дитя. Какая глупость! Я не собираюсь возвращаться туда, откуда вырвалась с таким трудом. Моя жизнь только начинается, двойник.
– Ты знаешь, как меня зовут, принцесса.
– Лин? Это глупое сокращение моего имени, дура! Не считай его своим. Впрочем, как хочешь, оно все равно ничего не значит.
Она надменно улыбнулась. Мертвая… Нет, Маргалинайя считала себя живой, и возвращаться к Реху не собиралась. Но стоило ли верить ее словам? Из потустороннего мира без согласия бога Смерти выйти невозможно, даже некроманты с этим считались. Да и Арголин говорил о печати Смерти… А принцесса сказала, что вырвалась, значит…
– Любимая и необыкновенная, – прервал путанные мысли волшебницы знакомый голос. – Ласковая и нежная… Значений много, в этом и вся прелесть, Ваше Высочество. Ты почему меня не позвала? – переключился метаморф на Лин. – Трудно было сказать?
– Изначальный? – в голосе Маргалинайи проскользнула нотка восхищения. – Высоко метишь, двойник. Хотелось бы побеседовать дольше. Жаль, нас так некстати прервали… Удачи на коронации!
Ворота хлопнули, закрываясь за гостьей, а Лин вдруг осознала, что птицы, обычно не обращавшие внимания ни на что, лишь сейчас начинают вылезать из закоулков и расхаживать по двору с независимым видом.
– Завтрак на столе, милая. – Кари шуганул особо наглого петуха и ответил на невысказанный вопрос жены. – Прятки закончились. Пора прекращать твою добровольную ссылку на кухне.
***
– Какой-то он мелкий. – Метаморф неуверенно оглянулся, но дворца побольше поблизости не наблюдалось. – Если бы не гости, мы б его никогда не нашли… Вернее, никогда бы не подумали, что это здесь.
– Нашли бы, – более оптимистично откликнулась Лин, – в городе он самый известный. Это же не Влая, где у каждого богача такой «домик».
Они подходили к массивным воротам, распахнутым по случаю праздника. За высокой оградой слышался гул множества голосов – поскольку новообразованное королевство было небольшим, на коронацию правителя пригласили всех подданных, и, видимо,
– Зря мы это затеяли, – тихо сказал Кари. – На севере не любят не-людей… и призраков. А нападать сложнее, чем обороняться…
Лин в который раз пригладила волосы, выбивавшиеся из-за сильного ветра, провела ладонью по лицу, словно проверяя, в каком облике она сейчас находится, и непринужденно ответила:
– А мы ведь никогда и не пробовали нападать.
Дворец, в былые времена принадлежавший графу Тойянскому, располагался как раз напротив площади. Наверно, в Кирате он считался большим – здания вокруг имели гораздо меньший размер, были приземистыми и тусклыми. На их фоне стремящееся вверх строение с декоративными башенками и балкончиками, выкрашенное бледно-голубой краской, действительно выглядело довольно изысканно. Но узкие окна и двери портили все впечатление, а идеально подстриженные чахлые кустики навевали тоску. Как здесь сможет жить принц, привыкший к просторам императорских покоев и роскоши веллийского сада, Лин не представляла.
Стражники у ворот коротко взглянули на входящих и вернулись к созерцанию каких-то далей, видимых только им самим. Цветами королевства объявили желто-золотой – один из цветов империи, и зеленый – собственно, цвет графства. На флаге государства их сочетание не вызывало нареканий, однако наспех перекрашенные (или небрежно пошитые?) мундиры наталкивали на мысль о тине на болоте, и, кажется, даже сами караульные предпочитали на них не смотреть.
– Кари, я похожа на нее?
– На принцессу? Или на Маргалинайю?
– Уже поздно отступать, правда?
– Мы можем уйти прямо сейчас.
– А Арголин?
– Ты сама слышала – он ей не нужен.
– Зелина наверняка где-то здесь…
– Богиня позаботится о себе.
– И Марк…
– О нем тоже.
– Кари…
– Не за что, любовь моя. Больше нет сомнений? Тогда идем внутрь, мы же папа с мамой, не забыла?
Лин не удержалась от смешка. Душевное равновесие было восстановлено, вера в свои силы вернулась, и она внезапно поняла: эта игра будет очень интересной. Хотя бы потому, что участников в ней двое. И потому, что в кои-то веки волшебница сама сделала первый ход.
Для простых горожан перед дворцом установили длинные, грубо отесанные скамьи, источавшие запах свежей смолы. Народ рангом повыше располагался на обычных садовых скамейках, собранных, очевидно, в их собственных садиках. Внутрь киратцам без внушительной родословной путь был закрыт, но несколько магов-подмастерьев уже поддерживали магические шары, отображавшие парадный зал. А так называемая местная знать толпилась у входа в здание – дворецкий старательно следил, чтобы все записывали имена и титулы в толстую книгу.