Игра в классики на незнакомых планетах
Шрифт:
— Вы нехороший, вы нехороший, — обиделась Офелия. Гамлет спрыгнул с ограды и оказался в разверстой могиле. Ругался, пока Горацио, скользя ботинками по расшвырянной земле, не подал ему руку и не вытащил его оттуда.
— Фу, — Гамлет наморщил нос, сев на траву у могилы. — Почему здесь так воняет? Какая-то в державе датской гниль?
— Не, — сказала Офелия. — Просто тут все время могилы раскапывают. Ищут Череп Йорика.
— Что за хрень?
— Вы что, про Череп Йорика не знаете?
— Расскажи, — шепотом попросил Горацио.
— Там
— А лучше в Аргентину, — предложил Горацио.
Гамлет поднялся:
— Да лажа это все. Череп Йорика всю жизнь стоит у мамы на туалетном столике. Она там держит бессмертники. Говорит, это икебана.
— Что ж ты так обламываешь, — огорчилась Офелия.
— Я знаю, — сказал Гамлет. — Уж я-то знаю. Это ведь моя мать его убила.
Они пошли вдоль заросшего вереском кладбища, переступая через плиты. Стало уже совсем темно; кое-где у могил вспыхивали блуждающие огоньки. Было спокойно и уютно. Гамлет про себя подивился — и чего отцу здесь не лежится.
Они выбрели на одинокую дорогу. С другой стороны дороги начинался лес.
— Эй! — вдруг обрадовалась Офелия и несколько раз подпрыгнула, хлопнув в ладоши. — Посмотрите!
В придорожных кустах стоял старый ободранный «Вольво». Колеса и руль с него давно сняли, приборную доску разворошили, и в окна без стекол виднелись порезанные сиденья.
— На абордаж! — Офелия припустила к машине и запрыгнула на пассажирское кресло. Горацио с гордым видом влез на место водителя.
— Детский сад, — вздохнул Гамлет. Он забрался на заднее сиденье и посмотрел в заросшее паутиной окно.
— Куда вам, синьора? — чопорно спросил Горацио.
— В Христианию, — распорядилась Офелия, задрав ноги на приборную доску.
Итальянец кивнул и взялся за воображаемый руль. Заиграло старое треснутое радио.
Офелия обернулась и увидела, что Гамлет всхлипывает, закрыв лицо руками.
— Ты чего? — Она неловко перебралась на заднее сиденье, путаясь в собственном плаще.
— Уйди в монастырь, — глухо сказал Гамлет, — к чему тебе плодить грешников.
— Everybody must get stone! — надрывался Боб Дилан.
Офелия потянулась к Гамлету, обняла, он уткнулся мокрым лицом в ее груди.
Через некоторое время Горацио оторвался от созерцания дороги и обнаружил, что в Христианию едет он один. Итальянец рванул дверцу машины, выскочил. Побежал прочь, в лесок. Гамлет завозился в объятиях Офелии; нога его запуталась в ее длинном плаще.
— А? — сказала Офелия.
Он высвободил ногу. Плащ порвался с треском. Гамлет выпрыгнул из машины, хлопнула дверь. Офелия осталась в одиночестве. Среди деревьев было душно и влажно, летало незаснувшее мошкарье.
— Чего ты, — сказал Гамлет.
— Ва фанкулло, — отозвался он хмуро.
— Ну чего ты.
— Идите вы. Развлекайтесь.
— А пиво будешь? — вспомнил Гамлет. — Пиво же еще осталось. Она тебе нравится, что ли?
— Пиво, — презрительно сказал Горацио. — Пиво!
Но тем не менее встал и пошел с Гамлетом обратно к «Вольво». У машины Офелия танцевала, не заметив, что радио больше не играет.
— Он лежал в гробу с открытым лицом,Веселей, веселей, веселей,И пролито много слез по нем... —пела она.
— Я поведу, — сказал Гамлет. Горацио молча сел на пассажирское сиденье.
В этот момент на дороге появился человек в белом костюме — до того белом, что тот светился в темноте, как маяк.
— Зашибись, — сказала Офелия, прекратив танец. — У меня сегодня день встреч, что ли?
Человек приблизился. Его глаза прикрывали огромные черные очки.
— У отца стащил, — прокомментировала Офелия. — Эй, Лаэрт, тебя все-таки выперли из колледжа?
— А что это вы тут делаете? — спросил Лаэрт.
— Все они там, — говорил Лаэрт, трагически развалившись на заднем сиденье «Вольво» и прикрыв глаза рукой, — просто зажравшиеся буржуа, которые воображают себя свободными художниками... Я просто не мог больше существовать в этом удушливом климате...
Гамлет с Офелией возвели глаза к небу.
— Слушай, расслабься. Peace and love, друг, peace and love.
Горацио положил на приборную доску лист бумаги и теперь равнял дорожки порошка, белого, как костюм Лаэрта.
— Этот парень — просто долбаная фабрика, — прокомментировал Гамлет.
— Слушай, мне нравится твой костюм, — сказал итальянец Лаэрту. — Просто суперский прикид. Будешь?
— Короче, тебя опять вышибли. — Офелия забралась на сиденье с ногами. — Знаешь, что предок с тобой сделает?
— У тебя-то как дела? — спросил Лаэрт у Гамлета.
— У него отца замочили, — сказал Горацио.
— Жесть. — Лаэрт понемногу отходил от жаргона Колледжа искусств. — Мафия?
— Клавдий, — ответила за Гамлета Офелия. — Тот еще ч-чудак. Когда я была маленькая, он играл со мной в плохие игры.
На минуту все замолчали.
— Достойно ли смиряться с ударами судьбы, — вслух подумал Гамлет, — иль надо оказать сопротивленье?
— Так, тебе хватит, — сказал Горацио.
Вдалеке мелькнули огоньки и вроде бы пропали; но какое-то время спустя на заброшенную дорогу вырулила машина. Гамлет внутренне поежился, узнав один из «Мерседесов» дяди Клавдия. Машина остановилась у обочины, из нее, кряхтя, вылез шофер и пошел к ним.