Игра в судьбу

Ода Ли

— Ну, то есть никаких визитов сюда, никаких встреч, никакого общения, — попыталась я прояснить свою мысль. — Постарайся вообще как можно больше откреститься от всех идей Вессаэля разом. Может даже придумай какой-нибудь повод для ссоры.

Морской понятливо кивнул. А вот Равенель неожиданно поднялась и молча, не говоря ни слова, выскочила из комнаты. Вот это да! Удивила она меня, ничего не скажешь. И Ассиль, сделавший вид, что ничего особенного не произошло, тоже удивил. Зато все остальные поняли эту демонстрацию прекрасно.

Так вот от кого, оказывается,

сбежал вчера на вечеринке наш морской красавчик. А я-то, выходит, все совсем неправильно поняла. Но как девочку-то жалко! Интересно, она знает, насколько все безнадежно? Или надеется еще? Хотя что за дурацкий вопрос? Надеется, конечно. А иначе чего бы тогда ей так огорчаться от невозможности видеть свой «предмет»? Ох, боюсь только, что надеждой тут и не пахнет. Я могла собственную голову прозакладывать — никакой «взаимосвязи» между ними не видно ни сейчас, ни в будущем. Но и становиться советчиком в этом деле тоже не хотелось — лазить в личные проблемы данов меня отучили накрепко. Так что пусть сами разбираются, уж как привыкли…

Внезапно входная дверь распахнулась, и в нижнюю гостиную, где мы так вольготно расположились, вошла… Лавириэль! Вот уж чего совершенно никто не ждал, даже Вессаэль.

Все повыскакивали из кресел, демонстрируя почтение, любовь и прочие подходящие к случаю чувства. С разной степенью интенсивности, конечно, но весьма активно. Разумеется, вскочила и я, снова оказавшись лицом к лицу с прекрасной даной.

— Давай уж все-таки познакомимся. — Глядела лесная абсолютно серьезно, но вот голос… Что-то в нем определенно было…

Я, вспомнив наконец о хороших манерах, попыталась изобразить нечто вроде реверанса, удивив им не только ее. Это в штанах-то! Да уж, сильны в нас стереотипы сказочного детства.

— Инна, — представилась я, с трудом выпутавшись из собственных ног.

— Да? А я слышала, что тебя зовут Инесса. — Лавириэль чуть склонила голову набок.

Ммать! И кто же, интересно, заложил меня ей? Вессаэль? Или морские? Ладно, не суть, выкручиваться все равно мне:

— И так тоже, но лучше Инна, — попыталась я замять скользкую тему.

— Не стоит переживать по этому поводу, — она вдруг стала абсолютно серьезной, — я не настолько люблю власть, чтобы это хоть как-то могло меня задеть. Пытаться управлять нашими кланами, все равно что пытаться управлять стаей стрекоз — та же морока, и тот же результат.

Н-да… печально, конечно, но даны читали меня на раз-два, как нечего делать. И чуть ли не все.

Но если честно, гораздо больше этих неожиданных откровений, меня интересовало сейчас, как поведет себя Суинни. Да простится мне столь жестокое любопытство. Я ненавязчиво бросила взгляд в его сторону, но осталась разочарованной. Ни прятаться по углам, ни наоборот, жадно пожирать глазами предмет своей страсти, бард не начал. Просто стал абсолютно непроницаемым, разом утратив всю свою теплоту. Как Тавель при встрече с врагом. Да так оно, наверное, и было, его чувство — его враг.

Силен бродяга! Но я все-таки сомневалась, что многомудрые даны вокруг совсем ничего не замечали. Вероятность этого

была не слишком высокой, несмотря на героические усилия барда. По крайней мере, ставить на такое я бы не стала.

Лесная, словно не замечая моих маневров, продолжила, резко сменив тему:

— А не расскажешь, как ты все это устроила? Там, в Зале Совета?

— Что устроила? — опешила я.

— Ну, эти ваши перевзгляды с полным пониманием в результате. Мы же защищены от внушения, такое просто невозможно.

Черт, она действительно подозревает, что я гипнотизирую данов? На полном серьезе? И ведь заметила же! Вот только как объяснять, когда я и сама не вполне понимала, что сделала.

— Н-ну не знаю. Если не внушение, тогда остается только личное обаяние, — буркнула я растерянно.

— Что? — теперь черед растеряться настал владычице. Нет, все-таки умела я достать данов. Даже таких.

— Хотя… — она вдруг стала совершенно задумчивой, — обаяние, говоришь? Значит, именно с его помощью ты заставила меня лишить лаири одного из лучших морских?

— Я заставила?!

— Ладно, — усмехнулась она, — Канасси сам это заслужил. Никто не давал ему права говорить от моего имени!

Что ж, позицию в этом деле она обозначила более чем внятно. Несмотря на прозрачные намеки про ненужность власти, сейчас владычица говорила так, словно пыталась оградить эту власть от других. Забавно.

Вессаэль тем временем решил усадить жену, ненавязчиво подталкивая к креслам. Меня он тоже туда подпихнул, так что возле этой мебели мы оказались опять вместе. Возникла легкая суматоха, которую усугубили еще и Ассиль с Суинни. Морской решил, что ему пора откланяться и начать готовиться к отъезду, а солнечный собрался ему в этом помогать. Вессаэль тоже пошел с ними, раздавая последние напутствия и указания прямо на ходу. В общем, усесться мы так и не успели, а в разговоре повисла пауза. Чувствуя себя не особо уютно, я отвела глаза и с сочувствием провожала слишком прямую и жесткую спину уходящего Суинни.

— Что, жалеешь барда, влюбленного в королеву? — Голос Лавириэль прозвучал совершенно безмятежно. — У нас это тоже очень распространенный сюжет для баллад.

Резко обернувшись, я не поверила своим глазам — она улыбалась! Нет, вы уж меня простите, но смеяться над этим…

— Только в большинстве случаев не таких трагических, как у вас.

Я едва не уселась от неожиданности. Это что она сейчас тут сказала? Может, я просто чего не так поняла? Да нет, все так — следующие слова лесной не оставляли места для сомнений:

— Чем горше ему сейчас, тем слаще будет потом.

Все-таки я плюхнулась в кресло. Раньше владычицы! Ну да какие мелочи, по сравнению с тем, что сейчас происходило на моих глазах.

— А как же сьеррин? — ошалело спросила я, пока она с достоинством усаживалась рядом.

— С ним мы уже все обсудили, и на празднике Середины Зимы об этом объявим, — отмахнулась она.

Праздник Середины Зимы… Время подведения итогов. Время, когда рвут все старые и отжившие связи. Что ж, понятно, чего они там обсуждали.