Игра втемную

Золотько Александр Карлович

– Вы бы взяли и напрямую спросили, Миша. Какие могут быть тайны между старыми приятелями. Нет тут никого в кустах, ни наших, ни чужих.

– А как же наблюдение?

– А я слово волшебное знаю. Против наблюдения. Или не верите?

– Виктор Николаевич, я с начальством не спорю, возраст уже не тот, пора подумать о карьере.

– Вот что мне в вас нравится, Миша, так это искренность и непосредственность. Вы серьезно полагаете, что я могу поверить в эти ваши откровения?

Миша засмеялся:

– Я, Виктор Николаевич, опять-таки с вами совершенно согласен. Ничего не могу с собой поделать.

– И не делайте ничего. Такой имидж вам очень идет. А нам всем очень пойдет имидж дисциплинированных и исполнительных служащих.

А посему – немедленно подготовить группу для Балкан. И перебрось те ее как-нибудь красиво и оперативно. Но только не Симферопольским поездом.

– Понял. Полетят на самолете Москва – Белград.

– Отлично. Там пусть они изо всех сил ищут Ската. И через пару недель обнаружат, что мы Ската не контролируем, что по какой-то причине он у нас начал действовать самостоятельно. И тогда начинайте искать, на кого именно. Заодно нам придется потрясти местные кадры. Ведь Скат, по большому счету, не то, чтобы наш человек. Он, скорее, из людей Александра Павловича. Вот пусть и поищут. Только уже у себя.

– Не думаю, что это их особенно подкосит.

– А нам это и нужно. Пусть они немного поразмышляют – мы на самом деле начали играть в бюрократические игры, или притворяемся. И обязательно начните готовить наши группы в Чечне к переброске. Готовьте основательно и решительно. Закажите у смежников транспорт. Мы их собираемся перенацелить на Балканы. И аккуратно подключайте нашу вторую сеть. Все будет проистекать с Кавказа. Ищите. У нас еще три месяца.

Из-за деревьев показался коренастый мужчина в плаще. Он неторопливо, прогулочным шагом приближался к разговаривавшим. Остановился метрах в двадцати и прислонился плечом к березе.

– К нам гость, Виктор Николаевич, – сказал Миша.

– Не к нам, а ко мне. А у вас, Миша, много работы в городе. До свидания. А вечером – ко мне. С набросками. Вопросы есть?

– Вопросов нет. Более того, я даже теперь знаю ваше волшебное слово против наблюдения.

– Миша!

– Все, я уже ушел. А Игорю Петровичу передайте от меня привет, если сочтете нужным. Не думал, что он тоже любит прогулки под дождем и по грязи.

Виктор Николаевич некоторое время смотрел вслед уходящему. Потом обернулся к подошедшему Игорю Петровичу.

– Здравствуй, Игорь.

– Здравствуй, Витя. Как жизнь, как здоровье?

– Ну, это тебе и твоим ребятам со вчерашнего дня виднее.

– Заметили? Молодцы. А то я весь испереживался даже – вдруг прошляпите наблюдение. Что же я тогда делать буду?

– Ну, знаешь ли, после твоего звонка не заметить твоих людей…

Игорь Петрович улыбнулся. Улыбка у него была совершенно открытая и обезоруживающая. Виктор Николаевич вдруг понял, что Миша очень напоминает Игоря Петровича в молодости.

– Что, Витя, свою правую руку ты отпустил готовиться к празднику? Как Михаил отреагировал на моих ребят?

– Он на них не отреагировал. Он их вычислил и опознал как твоих. Их уже, если я не ошибаюсь, пасут наши. В качестве взаимности.

– Это, пожалуй, лишнее.

– Завтра снимем и будут прилежно работать под твоим неусыпным оком, а от Миши тебе поклон. Как тебе нравится развитие событий?

– Пока все идет согласно плану. Не так ли?

7 марта 1995 года, вторник, 11-30 по Киеву, Город.

Странное дело пытаться жить обычной жизнью в то время, как она становится совершенно непредсказуемой.

Несмотря ни на что, жизнь совершенно спокойно продолжалась. Я славно ел, неплохо спал – и все это в тот момент, когда по всем детективным канонам должен был лишиться и сна, и аппетита. Более того, даже страхи отступили куда-то в тень. Меня все еще волновала судьба Святослава, продолжал зудеть в голове вопрос о появлении в купе идиотских пакетиков с сахарной пудрой, но я шел на рынок, раздражали лужи и толкотня в трамвае. Простояв

пятнадцать минут на остановке, я был зол на трамвайно-троллейбусное управление не меньше, чем на Лузьева и всех, распродающих украинскую оборонку. В какой-то момент мне удалось взглянуть на проблему со стороны, даже испытать некоторое удивление по этому поводу, но это было именно удивление. Просто ленивое удивление. Не знаю, насколько утро вечера мудренее, но гораздо спокойнее и уравновешеннее – точно. А когда я встретил своего знакомого мафиози, ко мне стало возвращаться чувство юмора. Как это ни странно для журналиста моего профиля, среди лично знакомых представителей «той стороны» было немного. И не потому, что не нашел возможности. Скорее, не хватало желания. Когда ты общаешься с уголовниками, лучше всего делать вид, что не догадываешься об их основной работе. Если крепкий мускулистый парень с расплющенными ушами и сломанным носом скажет, что занимается бизнесом, только очень наивный газетчик поинтересуется каким именно. Не стоит принимать от подобных парней и их старших товарищей подарков, даже когда их предлагают искренне. Они четко знают – кто принимает деньги, автоматически попадает в категорию обязанных. И тут уж возможно всякое. Самый оптимальный способ взаимоотношений с деловыми ребятами – взаимные услуги. Вот как у меня с Давидом Абрамовичем. Я догадываюсь, что далеко не все время у него уходит на коллекционирование книг, и я нисколько не сомневаюсь в его образованности, как и в том, что отсидку он получил вовсе не за драку на улице. Хоть он очень убедительно рассказывает о роковой потасовке в Москве, но я не столь наивен, как иногда кажется. Давид Абрамович и сам великолепно понимает, что моя вера в его рассказы не безгранична. Вот так и дружим. На день рождения я презентовал ему «Крестного отца» Пьюзо. Он посмеялся, но не опроверг мой намек, как и не подтвердил. Мы иногда обмениваемся любезностями: он рассказывает о продажных журналистах, а я…

По дороге на рынок мы встретились с Давидом Абрамовичем на станции метро. Странная привычка у моего знакомого мафиози ездить только общественным транспортом, хотя во дворе его офиса стоит микроавтобус. Может быть, это экономия, может – расчет.

– Здравствуй, Саша, – сказал Давид Абрамович, подходя ко мне сзади.

Еще вчера я бы взвился и шарахнулся в сторону. А сейчас оглянулся и поздоровался.

– Ты, я смотрю, за покупками? – спросил Давид Абрамович.

– Приказ жены – закон для супруга, особенно если он исходит от тещи.

– Я тебе уже говорил, Саша, почему я так счастлив в браке?

– Нет.

– Мне повезло, я женился на сироте. Никогда, ты понимаешь, никогда мы не ссорились из-за ее родственников. У нее их нет. Поэтому все шуточки по поводу тещ и зятьев я воспринимаю как нечто смешное, но ко мне отношения не имеющее. Чисто академический интерес.

– Я человек не завистливый, но тут завидую.

– Ты мог бы еще позавидовать моей библиотеке.

– Меня пока устраивает моя собственная. Жаль, квартира маловата.

Подошел поезд, и мы вошли в вагон.

– Ты, кстати, обратил внимание, как я прост в обращении? – неожиданно спросил Давид Абрамович. – Езжу в метро один, без охраны.

– А разве все, кто в вагоне, – не ваши люди?

– Ты всегда со своими подковырками, Саша, а я ведь серьезно. Думаешь, у меня нет врагов?

– Обижаете, Давид Абрамович. Что-что, а это я знаю. Мне, если помните, от них тоже немного досталось. – Я совершенно сознательно напомнил Давиду Абрамовичу историю, когда после его информации в нашем еженедельнике на меня чуть не подали в суд. Надо отдать должное, когда запахло жареным, и адвокат врага связалась со мной по телефону, чтобы назначить встречу в суде, Давид Абрамович предоставил письменные показания, заверенные нотариусом. После чего потенциальный истец должен был либо подать в суд на Давида Абрамовича, либо заткнуться. Истец почему-то выбрал второе.