Игроки и жертвы
Шрифт:
Кирилл тяжело выдохнул, его голос был напряжённым, но всё же спокойным, как будто он рассказывал не о сложной операции, а о чём-то будничном, хотя это было далеко не так.
— Мы давно этот фонд заприметили, но доказательств не было, — повторил он, словно ещё раз прокручивая детали в голове. — А тут Света принесла нам всё: схемы, переводы, имена и главное, все документально подкрепленное. На флешке. Волшебной, как я её прозвал. Это был ключ ко всей комбинации, но времени выстраивать сложный план просто не было.
Он
— Я решил действовать быстро. Просто полетел к полпреду. Здесь Миленка сыграла свою роль. Её восстановление на работе помогло наладить контакт. Полпред согласился на встречу.
Я замерла, затаив дыхание. Кирилл говорил, как всегда, уверенно, но я знала, сколько рисков скрывалось за этим решением.
— Рассказал ему всё, — продолжил он. — И вот тут был риск. Огромный. Он мог использовать эту информацию в своих целях. Или, что ещё хуже, просто отказаться — скандала никто не любит, особенно на таком уровне. Но, к счастью, у него личная неприязнь к губернатору оказалась сильнее всех остальных факторов.
Кирилл усмехнулся, хотя в его усмешке не было лёгкости.
— Дальше всё пошло, как по цепочке. Колесики закрутились. Я остался в Москве на три дня. Три очень долгих дня: встречи, допросы, сделки. Всё ради того, чтобы это дело стало не просто очередной историей о коррупции, а полноценным ударом по Суханову и губернатору.
Кирилл замолчал, его взгляд на миг стал отстранённым, словно он снова просчитывал сделанные ходы, оценивая, правильно ли выбрал направление. Я почувствовала, как его пальцы ещё крепче сжали мои плечи, будто в этом прикосновении он искал опору.
— Какие сделки ты заключил, Кир? — тихо спросила я, боясь нарушить эту хрупкую тишину, но понимая, что должна знать.
Он чуть приподнял голову и посмотрел на меня с той ласковой усталостью, которая всегда была в его глазах, когда он решал нечто сложное. Его губы тронула лёгкая усмешка.
— Как всегда, любимая, зришь в корень, так? — Он выдохнул и отвёл взгляд, будто собираясь с мыслями. — Я не стану председателем парламента. Федералы на это не согласились.
— Почему? — спросила я, удивлённая и одновременно настороженная.
— Потому что я для них слишком… — он задумался, подбирая слово, и ухмыльнулся. — Слишком непредсказуемый. Да, я лоялен, но они понимают, что у меня есть своя голова на плечах. А это не всегда удобно. Им нужен кто-то более… безопасный. Так что председателем станет твой начальник. Кротов.
— Григорий Владимирович? — переспросила я, пытаясь уловить в его голосе эмоции.
Кирилл кивнул, его взгляд стал более серьёзным.
— Он фигура компромиссная. Никого не раздражает, всех устраивает. И федералов, и местных. Так что это был простой выбор. Я уступил, чтобы они запустили всё остальное.
— Остальное? — мой голос прозвучал чуть напряжённее, чем я хотела.
Он
— Остальное — это выемка документов в фонде. Светкины доказательства подтолкнули процесс, и теперь там идёт полное разбирательство. Родственница Суханова, думаю, скоро отправится туда, где она уже не сможет распоряжаться чужими деньгами. А сам Суханов… — Он чуть нахмурился, его голос стал холодным, — сам Суханов подаст в отставку.
— А губернатор? — спросила я.
— Губернатор подаст позже. — Кирилл посмотрел на меня, и его взгляд смягчился. — Они не хотят больших скандалов. Всё сделают аккуратно, чтобы у людей не возникло лишних вопросов. Но я гарантирую: его там не будет.
Он замолчал, а затем мягко наклонился, коснувшись губами моего виска.
— Все эти уступки были нужны, Агата. Чтобы мы могли спокойно жить. Чтобы больше никто не пытался играть с нами. И… скорее всего, это будет мой последний срок, Агата….
– Кир… - я повернулась к нему, - то есть все напрасно было….
– С чего это? – фыркнул он. – Депутатом я стал, комбинат – при мне, А ещё… — он замолчал, его глаза потеплели, и голос стал ниже, почти шёпотом, — я семью нашёл. Агата, да хрен с ней, с политикой.
Эти слова прозвучали так просто, так легко, но в них было всё. Он говорил о том, что для него действительно важно, о том, что дало ему силы пройти через всё это. Я почувствовала, как в груди разливается тепло, как исчезают остатки тревоги.
Кирилл прижался ко мне ближе, его пальцы мягко скользнули по моей щеке, и он посмотрел так, будто хотел, чтобы я поверила в каждое его слово.
— Ты и Аринка — это моя жизнь. Всё остальное — шум. Суета. Да, иногда нужно вступать в игру, принимать правила, но это никогда не будет важнее вас. Эта кампания мне тебя подарила, — продолжал он, чуть склонив голову, словно боясь, что я не услышу самого главного. — Она дала мне шанс вымолить у тебя прощение. Ты знаешь, сколько раз я проклинал себя за ту ночь, за свои ошибки? Но теперь… ты рядом. Со мной.
Его пальцы продолжали мягко касаться моей щеки, словно он хотел убедиться, что я действительно рядом, что это не сон.
— Я победил, Агата, — его голос дрогнул, но в нём звучала не слабость, а сила, исходившая от глубины его чувств. — В самой главной битве. За тебя.
Моё сердце наполнилось теплом, смешанным с легкой щемящей болью. Он говорил о вещах, которые мы старались избегать в разговорах, но которые всегда были где-то рядом. О той ночи, о его борьбе, о моём прощении. О том, как многое мы прошли, чтобы быть здесь и сейчас.
Я дотронулась до его руки, накрывая её своей, чтобы показать, что слышу, что чувствую каждое его слово. Прижалась горящим от солнца и любви лицом к его груди, закрывая на мгновение глаза, чувствуя его дыхание, ритм его сердца.