Игроки с Титана (сборник)
Шрифт:
Проверяя свои документы, Тишман выяснил, что представление в «Аврааме Линкольне» посетит наивысшего ранга разведчик Белого Дома, мисс Джанет Раймер. Лучшие номера, подготовленные жильцами, будут, разумеется, оставлены именно на этот вечер… так что Дункану и Миллеру с их экзотическим оркестром на кувшинах придется добиваться привилегии выступить именно этим вечером в острой конкуренции, а ведь совсем немало будет номеров — так во всяком случае полагал Тишман — определенно более высокого качества. Ведь это, что там не говори, просто кувшины… и даже не электронные.
— Ладно, — выразил он вслух свое решение. — Я согласен.
— Вы еще раз проявили себя человечным, — не преминул подчеркнуть Дойль, причем у него было такое умильное выражение лица, что вызвало у Тишмана отвращение. — Как я полагаю, мы все насладимся мелодиями Баха и Вивальди в исполнении Дункана и Миллера на их неподражаемых кувшинах.
Тишман, поморщившись, неохотно кивнул.
***
Это Джо Пард, самый старый жилец дома, уведомил Винса Страйкрока о том, что его жена — или, если уж быть более точным, его бывшая жена Жюли, живет на самом верхнем этаже у Чика. И находится там все это время.
У моего собственного брата, с горечью отметил Винс, все еще не в состоянии постичь услышанное.
Время было уже позднее, почти одиннадцать часов, близкое к комендантскому часу. Тем не менее, Винс тотчас же решительно направился к лифту и мгновеньем позже уже поднимался на самый верхний этаж «Авраама Линкольна».
Я убью его, твердо решил он. А еще лучше — убью их обоих.
И мне это, по всей вероятности, сойдет с рук, рассудил он, перед лицом суда присяжных, состав которых подбирался среди жильцов дома по жребию, потому что, в конце–то концов, я не кто иной, как паспортист, официальный учетчик удостоверений личности; все это понимают, и я пользуюсь всеобщим уважением. Мне люди доверяют. А какое положение занимает Чик, здесь, в нашем доме? И еще я работаю в, по настоящему, солидном картеле, «Карп унд Зоннен», в то время, как Чик работает в какой–то вшивой компании, находящейся на грани банкротства. И всем это тоже прекрасно известно. Факторы, подобные этим, очень важны. Их принимают в расчет. Независимо от того, нравится ли это кому–то или нет.
И был еще один, по сути, решающий фактор, совершенно неопровержимый факт, заключающийся в том, что Винс Страйкрок был гестом, а Чик даже не мог бы представить документов, гарантирующих уплату квартирной задолженности.
Возле двери в квартиру Чика он приостановился, стучаться сразу не стал, а просто какое–то время стоял в нерешительности в коридоре. Как это все–таки ужасно, признался он в душе. Ведь в действительности–то он очень любил своего старшего брата, который в свое время так помогшему стать на ноги. А может быть, Чик для него в самом деле значит куда больше, чем Жюли?
Подняв руку, он постучался.
Дверь отворилась. На пороге стоял Чик в синем рабочем халате с журналом в руке. Он выглядел чуть старше, чем обычно, каким–то более усталым, более угнетенным, чем обычно, он даже, кажется, еще сильнее облысел.
Теперь я понимаю, почему ты не заходил ко мне все эти дни и не пытался меня утешить, — сказал Винс. —
— Проходи, — сказал Чик, держа дверь нараспашку.
Усталой походкой он прошел вместе с братом в небольшую гостиную.
— Как я полагаю, ты намерен хорошенько мне досадить, — проговорил он, обернувшись. — Только этого мне еще и не хватало. Моя чертова фирма вот–вот обанкротится…
— Кого это беспокоит? — произнес, отдуваясь Винс. — Это как раз то, чего вы заслуживаете.
— Он стал искать взглядом Жюли, но нигде не видел ни ее саму, ни каких–либо следов ее вещей. Неужели старик Джо Пард опростоволосился? Это исключено. Парду было известно доподлинно все, что происходит в доме.
Сплетни составляют суть его жизни. Здесь он был непререкаемым авторитетом.
— Я слышал кое–что интересное в сегодняшнем выпуске новостей, сказал Чик, усаживаясь на кушетку напротив своего младшего брата.
— Правительство решило сделать исключение в применении Акта Макферсона. В отношении психоаналитика по имени Эгон…
— Послушай, — перебил его Винс. — Где она?
— У меня неприятностей предостаточно и без твоих этих наскоков.
Чик поглядел в упор на своего младшего брата.
— А за нее я тебе сейчас влеплю пощечину.
Винс Страйкрок едва не задохнулся от ярости.
— Я пошутил, — промямлил Чик натянуто. — Прости, за то, что так сказал. Сам не пойму, как это у меня вырвалось. Она ушла куда–то за покупками. Содержать ее — дело недешевое, кому, как не тебе знать об этом?
Тебе следовало предупредить меня. Сделать пометку на домовой доске объявлений. А вот теперь давай говорить серьезно. Я хочу предложить тебе вот что. Я хочу, чтоб ты помог мне устроиться на работу к «Карпу и сыновьям». С того самого дня, как Жюли объявилась здесь, мысль об этом не выходит у меня из головы. Если хочешь, можем считать это обоюдовыгодной сделкой.
— Никаких сделок!
— Тогда нет Жюли.
— Какого рода работу ты хотел бы получить у Карпов? — спросил Винс.
— Любую. Ну, хоть что–нибудь в отделе связей с общественностью, в сбыте, в рекламе. Только не в конструкторском бюро или на производстве.
Такого же рода работу, какую я выполнял для Маури Фрауэнциммера. В общем, работу такую, чтобы руки оставались чистыми.
С дрожью в голосе Винс произнес:
— Я устрою тебя помощником экспедитора по отгрузке.
Чик отрывисто рассмеялся.
— Прекрасная работа. А я тебе отдам за это назад левую ногу Жюли.
— Господи, — Винс уставился на него, не в силах поверить собственным ушам. — Ты или совсем развращен, или просто…
— Вовсе нет. Но у меня совсем никудышнее положение в смысле карьеры.
Всем, чем я располагаю, чтобы поставить на кон, — это твоя бывшая жена.
Что же мне еще в таком случае остается делать? Покорно уйти в небытие?
Дудки. Черта с два. Я борюсь за существование. Чик внешне казался совершенно спокойным, да и голос его звучал вполне благоразумно.