Игрушка для негодяя
Шрифт:
— Это была шутка, — сдавленно отвечаю я.
— Да, было бы печально, если это оказалось правдой, — Родион задумчиво приглаживает бровь и выходит из комнаты.
На последние три годовщины мне и трусов не подарили, если что. Лишь целовали в висок и говорили, как меня бесконечно любят и с аппетитом сжирали праздничный ужин, уткнувшись в телефон блеклыми глазами.
Пустые слова, пустые обещания привели меня в дом человека, который будит во мне бурлящий поток эмоций от злости до обжигающего щеки смущения. Сижу на кровати, красиво наряженной куклой, и мну
— Жалко у пчелки, — прошипев под нос, встаю и решительно шагаю в ванную комнату, где выбрасываю трусы в стальную урну у мраморного унитаза.
Через минуту я смотрю в окно. В саду не вижу охранников. Он умиротворен, тих и романтичен. Было бы приятно прогуляться среди стриженых кустов, аккуратных деревьев и посидеть в тени раскидистой яблони и пофилософствовать о жизни или понежиться в теплых объятиях, но у меня другие планы.
Я сразу отметаю идею со связанными вместе простынями. Вряд ли у меня получатся крепкие узлы и ломать ноги-руки при неудачном падении со второго этажа я не хочу. Я схожу на разведку и улизну в сад, если получится через подсобный вход на кухне.
Часть меня тихо шепчет, что мне не стоит заигрывать с Родионом, ведь он может быть непредсказуемым в гневе. Отсидись, Яна, в уголке спальни и не высовывайся. Тебе же было сказано: будь хорошей девочкой и не мути, сучка, воду.
Не могу. Вот просто не могу усидеть на месте. Я не собираюсь ждать, когда у Родиона переклинет в голове и он заставит встать на колени и открыть рот, ведь его прихвостни что-то не очень торопятся искать Сереженьку. Ох, мой милый Сереженька, самого бы тебя в кружева и в платье, чтобы ты, супруг мой ненаглядный, понял — воровать плохо и за кражу могут серьезно покарать.
В общем, на носочках спускаюсь на первый этаж, пробегаю через гостиную и пустую столовую и замираю у запертой кухни, из которой доносятся аппетитные запахи, а потом возвращаюсь в холл, ведь за лестницей есть две стеклянные массивные двери, что меня и приведут в сад.
Так себе из меня, конечно, разведчица, но я же вовремя опомнилась, поэтому не буду себя корить. Отворяю дверь и выглядываю на улицу, а у фонтана стоит Родион, приодетый в брюки и рубашку, и важно переговаривается с Петей. Водичка издевательски журчит и насмехается яркими бликами на солнце.
— Да вас тут же не было!
Родион замолкает и переводит на меня утомленный взгляд. Зря я влезла в тихую беседу.
— Моей гостье прямо-таки неймется, — хмурит брови и смотрит на Петю. — Подожди минуту.
А потом шагает ко мне. Пячусь, и Родион входит в дом, бесшумно прикрыв за собой дверь.
— Сбежать надумала?
— Прогуляться.
— Хорошо, — Родион скалится в недоброй улыбке. — Давай так, Яночка. Я дам тебе время до вечера, чтобы у тебя был шанс скрыться.
— Не поняла.
— Я даю тебе шанс сбежать, — Родион смотрит на наручные часы.
— Это шутка какая-то?
— Нет, — поднимает сердитый
Я молча медленно смаргиваю с левого глаза соринку.
— А что потом? — едва слышно спрашиваю я
— А потом, Яночка, — Родион встает вплотную и горячо шепчет в лицо, — когда тебя вернут, у меня с тобой будет иной разговор. Ты не уважаешь меня и мою воспитанность по отношению к тебе.
Ноги подкашиваются от его голоса, что вибрирует нотками раздражения и гнева, и я медленно разворачиваюсь на носочках, чтобы в жутком безмолвии броситься наутек. Стоило уточнить, а какой со мной будет разговор, если я останусь, но адреналин в крови разжижает мозг и включает режим: “Беги и не оглядывайся”.
Глава 8. Герань и алиби
Опять на голове мешок. Я так взбудоражена, взвинчена, что уже через пять минут забываю о нем, и Алексу не стоит напоминать, что его не рекомендуется снимать. Сижу в темноте с пустой головой и вспотевшими ладонями на коленях. Родион меня отпустил, и что дальше делать-то? Совершенно никаких идей. Всю дорогу пытаюсь выхватить из лихорадящего сознания хоть одну умную мысль, но тщетно. Меня будто несколько раз приложили лбом о бетонную стену.
С белым шумом в голове я выползаю из машины и озираюсь по сторонам. Дети на площадке кричат, мамы молодые с колясками прогуливаются и не знают, что их соседку похитили вчера вечером.
— До встречи, Яна, — Алекс опускает водительское стекло и протягивает руку, чтобы забрать мешок.
— И что мне делать?
— Если ты спрашиваешь совета, — он бросает мешок на сидение и вручает ключи, — садись в машину и поехали обратно.
— Я пойду в полицию.
— Иди.
Ни тени страха в глазах.
— То есть если бы вы меня убили, расчленили и кинули в подъезд, то никому из вас не прилетело?
— Тебе бы страшилки на ночь рассказывать, — Алекс беззаботно смеется, но через секунду спокойно продолжает. — Нет, не прилетело бы, но мы же маньяки, Яна. Мы работаем иначе.
— Похищаете чужих жен.
— В том числе.
Поднимает стекло, и машина с тихим шуршанием покидает двор. Поднимаюсь в пустую квартиру. Следов пребывания Сергея не нахожу и сижу минут двадцать на кухне, гипнотизируя засохший пакетик чая на блюдце.
Поехать к родителям не вариант. Зачем их лишний раз пугать и сталкивать лбами с ребятами Родиона? С друзьями у меня туго. На одногруппницу Веру, с которой я изредка встречаюсь выпить кофе, выйдут быстро и оперативно. Подставлять ее не хочется. У нее дети и своих забот выше головы.
С коллегами у меня чисто рабочие отношения, а про начальника и говорить нечего. Пошлет далеко-надолго и уволит, ведь ему нужны беспроблемные подчиненные, а Родион — очень большая проблема. И вот вопрос: как Сергею удалось спрятаться от него? И где? Подсказал бы адресок, что ли, между делом.