Игрушка из Хиросимы
Шрифт:
— Вы обещаете позаботиться о нашей Мизуки? — спросил то ли молодой дядя, то ли взрослый кузен, не расстающийся с зеркальными солнцезащитными очками.
— Я сделаю все, зависящее от меня, — с достоинством ответил Бондарев.
В глубине души Бондарев был убежден, что его защита Мизуки не понадобится. Хозяева разбегутся и попрячутся по щелям, как только их предводитель будет арестован и начнется следствие. Лишь бы сегодня все прошло без неожиданных эксцессов…
Но бывает ли так в жизни?
33
В
Мужчины собрались у машин, чтобы сесть по три человека в каждую. К неудовольствию Бондарева, среди участников экспедиции находились две женщины. Это были Кйоко и Мизуки, которых не удалось уговорить остаться дома.
— И не пытайся удержать нас силой, — заявила Мизуки, которая разительно изменилась с того дня, когда Бондарев увидел ее впервые.
В дополнение к красоте, у нее появилась гордость, а страх и нерешительность исчезли из ее прекрасных глаз.
Кйоко была прежней: болтливой, наивной, сговорчивой. Однако она выступала единым фронтом с хозяйкой, а потому проявила необычную для себя настойчивость, эхом вторя Мизуки.
— Да, силой нас не удержать.
— Вам там не место, — упирался Бондарев.
— Ошибаешься, — возразила Мизуки. — Мое место именно там, на фабрике, которую у меня отобрали.
— И кто, как не мы, поможет полицейским произвести обыск? — подхватила Кйоко. — Мы знаем фабрику как свои пять пальцев.
Пришлось смириться. Теперь взволнованные предстоящей операцией обе женщины стояли возле джипа, выделенного Бондареву одним из родственников.
Обведя взглядом «ополчение», он громко скомандовал:
— По машинам! Выезжаем!
Все начали рассаживаться, разговаривая слишком громко и многословно, как это всегда бывает с новобранцами.
Обхватив руль мощного внедорожника, Бондарев повернул голову к устроившейся рядом Мизуки:
— Звони в полицию, вызывай их на фабрику. Скажи, что ее захватили неизвестные в масках.
Она взяла мобильник, а Бондарев выехал из ворот во главе автомобильной кавалькады. Кйоко сидела сзади, взволнованная, как перед первым свиданием. Ее главным достоинством было полное отсутствие собственнического инстинкта. Она абсолютно не ревновала Бондарева к хозяйке и не собиралась заявлять на него права. Он был ей за это несказанно благодарен.
Дюжина легковых автомобилей и один американский пикап растянулись за головным джипом, в котором ехал Бондарев со своими боевыми подругами. Приближаясь к фабрике, все включили фары. Дистанция, которую соблюдали водители, начала нарушаться. Порой вереница машин растягивалась чуть ли не на полкилометра,
Глянув в зеркало заднего обзора, Бондарев обнаружил, что количество участников автопробега возросло примерно вдвое. Заметив кортеж машин с включенными фарами, другие водители думали, что видят некое праздничное шествие, и присоединялись к родственникам Мизуки. Срабатывал стадный инстинкт. Тот самый инстинкт, который заставлял совершенно посторонних людей подключаться к общему действу.
Еще раз оглянувшись на повороте, Бондарев увидел, что за ним следует около полусотни автомобилей. Мало того, новички не только включили фары, но и принялись сигналить, что оказалось заразительным. Прохожие останавливались на тротуарах, провожая кавалькаду изумленными взглядами.
— Все пропало! — вскричала Мизуки с неподдельным отчаянием в голосе. — Что они творят! Харакумо узнает о нашем приближении раньше, чем мы въедем в ворота. У нас ничего не получится.
Бондарев не разделял ее пессимизма.
— Иногда шумиха полезна, — заметил он. — Мы не крадемся, мы появимся с помпой, а это подействует на нервы противника. Психическая атака. Не удивлюсь, если управляющий с его приспешниками дадут деру, завидев издали нашу колонну. Как бы самоуверенны они ни были, закон на нашей стороне. Пусть прячутся преступники. У нас нет такой необходимости.
— А вдруг охранники начнут стрелять? — спросила Кйоко с заднего сиденья. — Погибнут невинные люди.
Она беспокоилась не о себе, она беспокоилась о других. Бондарев с невольным уважением посмотрел на ее отражение в зеркальце и ответил:
— Не думаю. Когда вся эта толпа очутится у фабрики, никто не отважится стрелять. Я почти уверен, что охранники попросту побросают свои винтовки.
— А Хато и остальные Хозяева? — тревожно спросила Мизуки.
— Они тем более не станут высовываться. Люди, привыкшие действовать в масках, не любят публичности. — Он обернулся через спинку сиденья. — Кйоко, бери телефон и обзванивай наших. Пусть откроют окна и пусть свистят и орут, когда я снесу ворота. Это усилит эффект внезапности.
Кйоко начала набирать первый номер. То же самое делала Мизуки, которой идея понравилась.
Впереди, наконец, появились ворота, которые, как специально, размещались на перекрестке, так что можно было сразу таранить их с разгона.
— Держитесь! — крикнул Бондарев, откидываясь назад и покрепче упираясь руками в рулевое колесо.
Створки ворот разлетелись в стороны, как картонные. Подпрыгнув на одной из них, джип описал дугу, чтобы освободить пространство для тех, кто ехал за ним. Гвалт стоял невообразимый: мужчины вопили, свистели, нажимали на клаксоны, а у кого-то нашелся даже запас петард, пущенных в ход. В довершение к этому где-то неподалеку взвыли полицейские сирены.