Игры Бессмертных
Шрифт:
Лакей, озираясь, повел их внутрь театра. Пару раз они замирали, пропуская людей пересекающих коридор.
— Нет кары больше чем твоя… Нет кары больше чем твой свет… — декларируя и так и этак какой-то актер прошел мимо, патетически размахивая руками.
Лакей провел их к двери и повернулся к Харт.
— Ну?
Мешочек с монетами звякнул и исчез в его кармане.
— Как мне найти этих оборотней?
Ноги Тесс приросли к полу. О-оборотней? Творитель небес, не может быть! Эта старая карга ведь не задумала продать ее оборотням?! Да и откуда тут в Междуречье оборотни?! Они же все в столице или уж в Северном заозерье! Но тут?! Да у них отродясь в городе
Она не может! Просто не может продать ее оборотню!
Про них слухи ходили ужасней некуда. Говорили, что оборотни покупают девушек и устраивают кровавые оргии, а в конце отрывают всем головы и сжирают тела. Терезу замутило от ужаса.
— Ч-что?! — просипела она.
— Помолчи! Это наш шанс, глупая девчонка.
— Они во второй ложе. Вам нужно застать их или сейчас или в антракте, пока у ложи не дежурят, — он сунул Харт в руки два билете. — Партер, как договаривались.
— Слышала, милочка? — старуха деятельно стащила с себя пальто. — Пойдем и сыграем в большую игру. Снимай пальто!
Тесс судорожно глянула в темный коридор, по которому они пришли, раздумывая не броситься ли прочь отсюда прямо сейчас, но Харт предусмотрительно перегородила ей дорогу твоей тростью.
— Даже не думай! Только пикни и клянусь, твоему братцу сегодня не поздоровится. Ну! Живо снимай пальто!
И Тесс, кипя от бешенства и дрожа от ужаса, медленно расстегнула пуговицы и сняла пальто.
— Мы подождем антракта, да и если не выгорит с Шефердами, надо ловить момент и показать тебя всему городу, да? Ловкая у тебя покровительница, еще спасибо скажешь. Тебе бы ноги мне целовать, наглая соплячка, так нет же. Где тебе понять, что я для тебя стараюсь!
Тесс хотела бы сказать, что если Харт для чего и старается, так для того, чтобы ее записанные в договоре пятьдесят процентов были побольше, но вместо этого потупилась и пробормотала:
— Да, миссис Харт. Я понимаю.
Они вышли из двери и попали в фойе театра. Тесс даже прищурилась на мгновение. Тут было так светло! И не свечи жгли — алхимический свет. И даже в люстрах! Какое богатство. А публика! Святая Матерь сущего, да тут весь цвет города собрался. Все были разряжены в пух и прах. У Терезы зарябило в глазах от блеска драгоценных камней на шеях дам. Сегодняшний вечер в театре явно был не из тех, на которые могли попасть люди вроде нее и Харт.
— Не сутулься, ну! Улыбайся! — тут же зашипела старуха, и Тесс выпрямилась и натянула на лицо милую улыбку. Они пошли к входу в партер. Харт заискивающе, горбясь как старая боязливая собака, здоровалась со всеми, кого знала.
— Добрый вечер, мистер Дорлин. Добрый вечер, мистер Харклин.
Мужчины спадали с лица. Приветствия миссис Харт явно были им не в радость. Кто-то молчал, кто-то тихо сквозь зубы шипел «добрый вечер». Тесс оглядывалась вокруг, стараясь не замечать косых взглядов. Все это были ее «покупатели», которые заезжали в приют. Откуда бы еще старуха Харт могла знать аристократов.
— Не глазей так! — одернула ее Харт. Тереза отвернулась от гостей и стала смотреть на картины, висящие на стенах. Огромные полотнища в два ее роста изображали какие-то странные сцены. Она прочла таблички и выходило, что это спектакли, которые ставили тут раньше. Люди на картинах были в разных нарядах, кто с рогами, а кто и в странных смешных масках. Тереза улыбнулась, глядя на них. Наверное, ей понравилось бы в театре, будь у нее возможность сюда ходить не так, как сегодня.
— А, мистер Эркер! Добрый вечер! — миссис Харт бесцеремонно влезла в
— Миссис Харт, — поджав губы, произнес мистер Эркер. — Не думал вас тут встретить.
«И как ты сюда пробралась, змеюка?!» — услышала Тесс в его тоне.
— Вот, привела воспитанницу на представление, — миссис Харт достала потрепанный веер, перламутр с которого заметно пооблупился и стала обмахиваться им. — Тереза, детка, поздоровайся.
Тесс шагнула вперед и сделала книксен.
— Очаровательна, — бросил мистер Эркер как монетку нищему, коим собственно она и была.
— Я слышала сегодня тут граф Шеферд с сыном, так ведь? — заявила Хард бесстыже. Эркер поглядел на Терезу и еще сильнее сжал губы.
— Не слыхал об этом. Прошу простить, — и он со своим спутником отошли от них подальше.
— Ха! Не слыхал, ну конечно! — зашипела Харт. — Видела, как слюни распустил! Теперь-то мы в высшей лиге, детка и этот толстяк уже не лучший наш вариант.
Тереза героическим усилием воли растянула губы в улыбку. Все что ей хотелось — уйти отсюда. Уйти поскорее из-под этих презрительных, брезгливых взглядов местных аристократов. Пусть бы Харт уже продала ее наконец и все это поскорее закончилось. Все бесконечные унижения и грязь.
— Господа, прошу занимать места, — звучно объявил лакей и открыл двери в зал театра. Тут у лакеев ливреи были дороже. чем платье Терезы. Все здесь было дорого, красиво, благоухало.
И Тесс вдруг отчаянно разозлилась.
«У меня и Анри тоже все это будет! И шелка, и еда и драгоценности! Я вытащу его из мерзкого приюта, поставлю на ноги и все эти заносчивые твари еще будут мне ноги целовать!»
Все медленно потянулись внутрь зала. Старуха Харт потащила Терезу туда же.
— Сделай лицо поглупее и понежнее, живо! Ну, что вылупилась? Шеферды близки к императору! Графы! И у нас проездом на пару дней! Да у них золота столько, сколько во всем Междуречье нет, поняла ты? Это столичные пташки не местные князьки. Понравишься — осыплют золотом! Так что улыбайся и выпрямись!
И Тереза выпрямилась, улыбнулась и прошла на свое место в партере. Она не смогла бы вспомнить о чем был тот спектакль. Ее тошнило. От всего этого. От Харт, от мужчин, что заинтересованно поглядывали на нее. Конечно же, все знали, зачем старуха Харт притащила ее сюда. Все понимали, что ее «право первой ночи» выставлено на торги. По коже скользили как насекомые взгляды — алчные, похотливые и презрительные, и Тесс хотелось встать, выйти вон и побежать к Анри. Залезть на его койку и горько-горько плакать о том, как она не хочет всего этого. Как ей это мерзко и противно, и страшно…