Игры богов
Шрифт:
Щуку больше не держали. Он толкнул девчонок к домам, подхватил лежащий на мостовой меч и обернулся, чтобы прикрыть близняшек.
Слева от него вдруг оказался Крюк, а справа – Горластый. Блоха хрипел. «Бьется, как рыба», – подумал Щука. И вдруг вспомнил… Сон…
„лезет он по высоченной каменной стене, долез почти до самого неба и повис на кончиках пальцев. А в носу зачесалось немилосердно. И нет никакой возможности почесать. Чихнул Щука и сорвался. А вместе с ним со стены полетели и другие, среди которых
Глупый вещий сон. Он виноват. И других за собой потащил.
Над головой что-то прошуршало. И еще раз. Тонко вскрикнула девочка. Щука оглянулся. Девчонки лежали. В спинах – стрелы. Щука успел подумать, что плохо все получилось, но обернуться не успел.
В спине полыхнул огонь. Мостовая бросилась навстречу. Больно. И вдруг оказалось, что это не мостовая, а стена. Высоченная каменная стена из давнего сна. И нужно, обязательно нужно доползти до верха.
Щука пополз.
– Давайте, – сказал он Крюку и Горластому. – Не отставайте…
«Им тяжело, – подумал Щука. – У Крюка нет руки, железяка вместо нее. А Горластый – не пацан. Ничего, вот сейчас заберусь на гребень – и подам им руку. Осталось немного… Сейчас».
Щука не знал, что Горластый и Крюк уже умерли. Он не знал, что к нему самому уже приближается парень с Синего острова, уже заносит меч…
Силы закончились внезапно. Щука повис над пропастью, потом пальцы разжались, и он полетел вниз. Или вверх…
– Суки, – сказал полусотник, – ясно ведь сказано было – никаких рабов. Хочешь разбогатеть, пройдись по домам. А эти – в драку полезли…
– Вот такие дела, – сказал Бес. – Нужно было вмешаться…
– Во что? – спросил Бродяга.
Они сидели на стене прямо над воротами, там, где Бес нашел Бродягу после начала штурма.
– Узнал, кто такой Разрушитель? – спросил Бес. Бродяга пожал плечами, и Бес расценил это как знак согласия. «Узнал, – подумал Бес. – Ну и ладненько». Они сидели и молчали, глядя на загорающийся город. Слушали отчаянные крики горожан и рев победителей. Видели, как рыбаки пытались вывести детей из города. Видели, как умерли дети и рыбаки.
– Во что вмешаться? – спросил Бродяга.
– Хоть детей бы…
– Что?
– Ну… Отобрать у тех уродов, которые их волокли с собой, в рабство, и отогнать этих красавцев. – Бес указал пальцем на полусотню телохранителей.
– Детей жалко, – со странным выражением произнес Бродяга.
– А что? Город, понятно, спасти нельзя было, а этих детей… – Бес почувствовал, что говорит что-то не то. – Вообще, и город тоже, наверное, можно было отмазать… Ты же нашел Разрушителя?
– И что? – Бродяга взглянул на Беса и отвернулся. – Город спасать было нельзя. Поздно. Нужно было спасать мир.
Бродяга невесело улыбнулся:
– Пошлая фраза – спасать мир. Бог и его верный Бес.
– Кстати, о верном Бесе, –
– Три месяца, если не ошибаюсь, беспрерывной на меня работы, – устало сказал Бродяга. – Но мы можем сократить срок. Сегодня до утра правильно отработаешь – и рассчитаемся. Ты хотел бы встретить того бога, который убийц к тебе посылал?
– Спрашиваешь, – усмехнулся Бес.
– И что бы ты ему сделал? – спросил Бродяга.
– В морду бы дал, – сказал Бес. – Хотя бы разик.
– Я так и думал. – Бродяга оглянулся через плечо. – О, а вот и за нами приехали.
Светясь разноцветными огнями, шагах в пятидесяти от ворот, перед городом, стоял корабль.
– Ни хрена себе… – восхищенно простонал Бес.
– Пошли, – сказал Бродяга.
Они спустились по лестнице, вышли за ворота. Подошли к кораблю. Бес протянул руку, потрогал.
– Холодный, – сказал Бес.
Корабль был очень похож на обычный, только светился холодным огнем. И вместо весел имел крылья.
– Полетим? – недоверчиво спросил Бес.
– Выходит, что боги летают, – сказал Бродяга. – У нас осталось небольшое дело на Островах.
– Мамочка! – восхитился Бес.
– Бог улетел, – сказал царь Алмаза, провожая взглядом диковину.
Остальные вожди стояли на холме молча. Не каждый день такое бывает. А сегодня и Проклятый город взяли, и бога увидели… Издалека, но все-таки.
И крылатый корабль. «Все равно не поверят, – с обидой подумал Северянин. – Рассказывай – не рассказывай…»
Когда светящийся корабль скрылся из глаз, Хитрец перевел взгляд на горящий город. Получилось. Все вышло. И эти идиоты, вожди и цари, они теперь никому не смогут объяснить, что могли сделать это без его руководства. Он, царь Заскочья… Пока только Заскочья. А скоро – соправитель Семивратья… Завоеватель.
Нужно будет проследить, чтобы при дележке они не забыли выделить ему еще десятую часть – как предводителю. Молчат, уроды.
Хитрец оторвался от созерцания пожара и посмотрел на союзников. В город никто из них не пошел. И это правильно. Дело полководца не мечом махать, а стоять вот так на холме и отдавать приказы через посыльных. Хитрец посмотрел на своих телохранителей… Вернее, хотел посмотреть – на месте их не оказалось. Только люди Северянина. И кажется, Алмаза и Дельты. А три десятка его…
– Похоже, – сказал царь Алмаза, – Проклятый город мы взяли.
– Ага, – с довольным видом кивнул Северянин. – Выполнили волю богов. Теперь – все. Можно и по домам. Честно скажу – соскучился. Даже по теще соскучился.
Они словно не замечали Хитреца, хотя стояли вокруг него. Перебрасывались словами и фразами через его голову, словно в мяч играли. И Хитрец никак не мог понять, куда подевались его люди. Не хотел понимать.
– Больше нет союзного войска, – сказал царь Дельты. – Кому хочешь, можешь в рожу дать.