Игры для взрослых мальчиков
Шрифт:
Закончив кушать, он задумался, икнул и принес от палаток тот самый невостребованный старинный кирпич.
Никто на него особо не смотрел, да и славы парню, в общем-то, и не требовалось.
Еще раз приятно поковыряв пальцем во рту, Николас встал с бревна, поднял тяжелый кирпич над головой и грохнул его о свой затылок.
Неожиданный залп заставил Хиггинса обернуться, из палатки встревоженно выглянул Макгуайер.
Невозмутимый голландец потер верхушку своей лохматой головы, смущенно разводя руками. Аккуратно положил
Все вернулись к своим занятиям.
— Я больше вашу рыбу не хочу есть! У меня аллергия.
Стоя перед сидящим на бревнышке капитаном Глебом, О'Салливан пытался диктовать ему свои гастрономические условия.
Глеб понимающе пожал плечами.
— Хорошо, не ешь. Никто тебя и не заставляет. Собачьи консервы будешь? Жирные, с индейкой… Я в магазине на берегу целую упаковку захватил. На всякий случай.
О'Салливан задумался.
— А зачем тебе в нашей игре корм для собак?
Тут еще и Бориска последние пять минут с нехорошим напряжением следил за речью своего старшего товарища. Глеб меланхолично и легкомысленно махнул рукой.
— Собачий-то? A-а, это так… я его для вкуса в рисовую кашу добавляю.
— Нам?! В кашу?!
Бориска и итальянец потребовали ответа немедленно и одновременно.
— А чего такого? Вы не любите такую сытную кашку?
Он поднял от костра блестящие глаза и Бориска облегченно рассмеялся.
— Да ну тебя, Глеб! Не поймешь даже, когда ты смеешься!
— Нет у него собачьего корма! Нет! Я проверял весь наш груз! Это он так шутит над нами, понял?!
Младший командир безо всякой опаски похлопал О'Салливана по плечу.
— Хочешь, я тебе колбасы принесу, копченой? Мне мама десять бутербродов с собой дала сегодня утром. Давай, покушай хоть колбаски, а?
Красные с золотом угли костра все больше и больше затемняли сумерки, неумолимо жавшиеся к людям от темных стен старой крепости. Непрогоревших дров под черной, тяжелой сковородой уже не было, теплый и остро луковый дух накатистыми волнами распространялся по дворику. Томиться в своем вкусном заточении картошке оставалось две, три, от силы пять с половиной минут.
Будущее было немного туманным.
Глеб обернулся к сидящему рядом Бориске.
— Сейчас по тарелочке второго блюда, последний тост — и отдыхать. Проследи, чтобы никто из мужчин не покидал пределов нашего периметра.
— Не-е! Я больше есть уже не могу, ты что?!
— А за маму, а за папу? За нашего президента, наконец! Есть такое слово «надо», малыш! Ты просто уклоняешься от соблюдения правил безопасности нелегкого командирского труда! Больше ешь — меньше болит голова. В прямом смысле этого чудесного слова…
Понимая к этому времени практически все приказы без слов, Николас также молча кивнул головой в ответ на
На удивительный запах стали подтягиваться из темноты уцелевшие бойцы. Всего их набралось на один недорасстрелянный взвод. От немецкой делегации явился только Крейцер из Бремена, шведы были представлены тоже одной, тихой, но все еще уверенной в своих силах особью. Британия самоустранилась от дегустации картофеля и храпела по разным палаткам.
Мир был немного не уверен в себе, звезды раскачивались.
Чтобы не потерять раньше времени в молчании своего старшего товарища, Бориска продолжил приставать к Глебу с нудными и мелкими вопросами.
— А почему ты всегда все пьешь из стеклянного стакана? Даже чай — он же такой горяченный?! Возьми лучше кружку, удобней же ведь, вот, смотри, свободная еще одна есть.
После того как в тишине все в очередной раз выпили водки за дружбу, Глеб Никитин вернулся к обсуждению актуальной темы.
— Я не люблю металлические кружки.
— А почему?
Не в силах много говорить и, тем более, молчать в ответ, Глеб взял из коробка на столе спичку и с силой провел ею под внешним ободком эмалированной посудинки.
— Смотри сюда. — Он покачал сильно испачканной спичкой под носом Бориски. — И ты с удовольствием суешь ЭТО себе в рот?! Ты хоть знаешь, кто, что и когда пил из этой кружки до тебя?! А мыть ее вообще по-настоящему никогда не мыли, так, ополаскивали…
— Отбой! Всем спать.
Поднимаясь из-за стола, капитан Глеб немного, практически незаметно для окружающих, покачнулся.
— Стоять, Орлик! Все в порядке! Убери от меня свои презренные руки!
Бориска действительно отдернул от Глеба руки и, больше того, спрятал их за спину.
К лопушкам по нужде выполз из крайней палатки помятый Хиггинс. Вытирая после этого акта вандализма ладони о свои замечательные маскировочные штаны, он счел необходимым похвалить друга Бориску.
— Ох, и умеешь же ты пить. Полными стаканами со всеми пил — и до сих пор трезвый! Не то, что я… У вас, русских, наверно, с детства такая привычка к водке… Я — спать, все…
В ответ Бориска счастливо и загадочно хихикнул.
За его спиной капитан Глеб отыскал немного душевных сил и пробурчал вслед уходящему в сумерки Хиггинсу.
— А если его еще и подучить немного… Пошли.
— Куда ты собрался? Может не надо, Глеб?
— Бери чистую кастрюлю и пошли. Идем. За мной.
На близком берегу моря, прямо за краем разваленного укрепления капитан Глеб опустился на колени и стянул с себя черную майку.
— Бенефис закончен. Черпай и лей.