Игры настоящих джентльменов
Шрифт:
Мой друг исповедовал иную жизненную философию. Он бестрепетно нарекал вход выходом и шел напролом.
– То есть, вы совершенно случайно наткнулись на труп, слушали разговоры полиции, медиков, журналистов, так?
– Абсолютно верно, - Корделию явно забавляли наши попытки вытянуть из неё правду.
– Видите ли, я - эстет. Люблю трупы, в них есть некая траурная завершенность...
– О!
– Хамский вскочил с дивана и начал прохаживаться по комнате.
– А как, в таком случае, вы относитесь к трупам вашего собственного изготовления?
–
– Корделия последовала его примеру, и теперь они кружили по комнате, напоминая двух львов, запертых в слишком тесной клетке. Я чувствовал себя непрошенным зрителем, могущим в любой момент перейти в категорию желанного обеда.
– А вы можете ей быть?
– Все мы можем быть кем-то. И далеко не теми, кем кажемся.
– Интересная теория. А моя практика говорит о том, что убийцы любят возвращаться на место преступления в качестве зрителей.
Их странные танцы все ускорялись, и теперь, скорее, напоминали поединок: кто кого перехитрит и прижмет к стенке.
– Видимо, вы имели дело с очень предсказуемыми личностями. Без полета фантазии.
– Но вы не такая?
– А вы докажите.
В этот самый момент Корделия собиралась плавным оборотом обойти Хамского, однако тот сделал обманный маневр, и прижал свою добычу к стене, заключив её в кольцо вытянутых рук.
– Мне не нужно доказывать, - Мордред улыбнулся - предвкушающе и страшно.
– Я знаю, что вы далеко не та, за кого себя выдаете.
– А кто же я?
– Она почти шептала, опустив глаза и не совершая попыток к сопротивлению.
– О, тут все не так просто, - Хамский тоже отвечал ей низким шепотом, почти на ушко, слегка порозовевшее от его дыхания. Я почувствовал настоятельную потребность закурить.
– Вряд ли вы убили того черта в парке. Более того, вряд ли вы его вообще знали. Не-ет, готов поспорить, что вы явились туда ради чего-то иного. Так кто же вы?!
Он почти выкрикнул этот вопрос, левой рукой ударяя в стену возле самого её уха. Она вздрогнула и повернулась лишь на мгновение, но его хватило, чтобы Хамский двумя пальцами правой руки успел вытащить что-то из внутреннего кармана её пальто.
– Вы задаете слишком много вопросов, Хамский.
Корделия посмотрела ему в глаза, и в глубине её зрачков блеснула сталь. От показного смирения не осталось и следа. Она потянулась, шепнула что-то ему на ухо, а потом совершила поступок, найти оправдание которому я не могу ни тогда, ни теперь. Её колено взлетело вверх, уязвляя моего друга в самое чувствительное место мужского организма. Мой друг, конечно, был глубоко неординарной личностью, но в плане физиологии ничем не отличался от обычного черта. Коротко взвыв, он горестно согнулся.
Корделия тоже обладала быстротой реакции, а потому, в момент пинка успела вытащить револьвер Хамского. И, с вполне решительным видом, теперь она угрожала мне. Повинуясь её жесту, я поднялся и встал рядом с Мордредом.
– Джентльмены, сделайте шаг назад. Пожалуйста.
–
Не сводя с нас дула револьвера, Корделия с силой ударила другой рукой по розетке.
– Познавательного путешествия.
Это были последнее, что мы услышали, потому что в этот же миг пол под нами куда-то провалился.
***
– Принстон, какое по счету это покушение?
Я достал маленькую записную книжку и сверился с ней.
– Сто двадцать девятое, Хамский.
– Запланированное?
– Увы, нет.
– Что ж, тогда отмените завтрашнее, мне пока хватит впечатлений.
Еще одна интригующая привычка Хамского заключалась в том, что он и недели не мог прожить, не рискуя своей жизнью. А так как криминальные элементы не утруждали себя графиком покушений, Мордред попросил меня позаботиться об этом. Так у нас и повелось: я разрабатывал самые разнообразные ловушки, нанимал киллеров, организовывал похищения. Мой коллега получал необходимую дозу адреналина, а я - неплохую зарядку для мозгов. К стыду своему стоит признать, что в последнее время фантазия моя несколько истощалась, и я даже был бы благодарен Корделии за такую встряску, не будь тут этих проклятых крокодилов!
Да-да, господа, волею коварной леди в черном, мы оказались прямиком в канализации. Воздух тут и так оставлял желать много лучшего, но три громадных и явно голодных крокодила были перебором! Вот и висели мы сейчас, каким-то чудом уцепившись за перекладину неизвестного назначения, а шестеро горящих глаз только ждали момента, когда мы сорвемся.
– Что будем делать, Хамский?
Вот когда я пожалел, что пренебрегал диетами. Собственный вес, умноженный на гравитацию, заставлял чувствовать себя мешком с камнями. Пальцы медленно, но верно разжимались.
– Тут грязно, Принстон!
Ну конечно! Злобные рептилии его нисколько не волновали, а вот грязь - доводила почти до истерики.
– Я вижу. А еще под нами крокодилы.
Спокойствие, только спокойствие. Я не хочу спихивать его вниз, я не хочу...
– Я тоже вижу. А знаете что, Принстон?
Когда-нибудь, если мы выживем, я убью его за этот жизнерадостный тон. И видит Люцифер, меня оправдает любой суд...
– Что?
– Давно ли вы участвовали в родео?
– О, нет...
– Да, Принстон, да!
Оттолкнувшись ногами от стены, Хамский отпустил перекладину, и приземлился точно на спину одной из рептилий. После чего вытащил складной нож, вогнал его между роговыми пластинами и принялся экспериментировать с управлением. Когда крокодил, от изумления развивший небывалую для себя скорость, ускакал вдаль, я перевел тоскливый взгляд на оставшихся двух. Их распахнутые пасти нехорошо напомнили мне улыбку Хамского. Лично я предпочел прыгать с закрытыми глазами.