Игры немертвых (др. перевод)
Шрифт:
— Я не боюсь, — сказала я, ужаснувшись. — Я реалистка!
— Ты боишься, — сказал он спокойно. — И я это докажу.
— Ты… — начала я, отступая, когда он приблизился ко мне с решительным выражением на лице. Трент смотрел на мои губы. — Эй!
Его руки крепко схватили меня за плечи и притянули через несколько футов, разделяющих нас.
— Трент, ты мммфф… — удалось произнести мне перед тем, как он украл поцелуй — дикий, прекрасный, страстный поцелуй.
Его губы давили на мои в эротичной смеси
Закрыв глаза, я уперлась спиной в стойку.
Эмоции вибрировали во мне. Мои руки сжались на его плечах и глаза открылись. С бешено колотящимся сердцем, я оттолкнула Трента от себя. О Боже, это был невероятный поцелуй. Я с трудом могла собрать мысли в голове.
— Такой ход мог сработать на секретарше, а не на мне! — буркнула я, глядя на него и мысленно раздевая этого мужчину. — Но я умнее этого. Убирайся! Сейчас!
Я указала на дверь и мистики во мне засветились, усиливая мое вожделение.
Трент не шелохнулся, глядя на меня, читая мою ложь.
— Ты напугана, — сказал он, и запах корицы и вина заставил мои колени ослабеть. — Забудь о них, Рэйчел. Они ничего не значат. Ты демон, а я только что бросил свою невесту. Скажи, что ты не хочешь посмотреть, к чему это может привести. Я не хочу жить с сожалением от того, что даже не попытался.
Он шагнул ближе, и я отступила, желая прикоснуться к нему, желая расстегнуть еще одну пуговицу на его рубашке. Я не могла пошевелиться, когда он скользнул в мое личное пространство, и закрыла глаза, притворяясь, что если я не буду его видеть, то мне не придется его выгонять. Я задержала дыхание, и меня охватило головокружение.
— Скажи мне, что ты уже долгое время не хотела это знать, — прошептал он, и я задрожала от страха, когда его рука коснулась моего плеча. — Скажи мне это прямо сейчас, и я уйду.
Воспоминание о его выражении лица, когда он нашел меня избитую и измученную за городом, всплыло на поверхность — его гнев на того, кто причинил мне вред, его разделенную боль из-за моих синяков.
— Не надо. Не уходи.
Трент с дрожью втянул воздух. Его прикосновение к моему плечу изменилось, стало менее слабым.
— Пожалуйста, не уходи, — попросила я, открывая глаза, чтобы увидеть его облегчение. — Я больше не хочу быть одна.
Как может что-то быть таким неправильным и настолько правильным одновременно? Нет, не неправильным, просто сложным.
Он притянул меня ближе, прижал к себе.
— Ты никогда не была одна.
— Но это так, — сказала я, слезы снова полились. Проклятье, я не хотела плакать, но это, казалось, не имело значения, пока Трент легко целовал меня — лаская губами мои глаза, щеки,
— Не ходи в Безвременье, — попросил он. — Мы сможем сами разобраться.
Безвременье было последним, что было у меня на уме, и я издала придушенный смешок.
— Я надеялась, что ты придешь остановить меня. Я действительно думаю, что надеялась.
Трент улыбался, когда я вытерла глаза, и все же мы остались на месте, прижимаясь друг к другу.
— Чертовски ужасный способ заставить мужчину расставить его приоритеты.
Я притянула его ближе, желая провести пальцами по линии его слабой щетины.
— Что тебя так задержало?
Я положила голову ему на плечо, и почувствовала его дыхание на своих волосах.
— Страх, я думаю. На меня смотрит слишком много глаз.
— Я знаю, что ты имеешь в виду.
Что только что случилось? Я знала только, что меня переполняло облегчение, усталое принятие и ощущение, что все будет хорошо, несмотря ни на что. Мои руки прошлись по контурам его плеч, я позволила им последовать за линиями его мышц ниже, и когда он напрягся, в меня просочилось предвкушение.
Его дыхание участилось, сдвигая мои волосы. И мы все еще стояли там.
— Где все?
Его слова заискрились во мне, вызывая тысячу чувств и лишь один вопрос. Трент был здесь. Все изменилось. Все казалось правильным. Я снова погладила его плечи. Но он что-то у меня спросил.
— Снаружи.
Я наклонила голову и длинно и медленно выдохнула в его ухо. Один раз. Два. Три раза. Никто из нас не двигался. Мы оба знали к чему это может привести. Мое сердце колотилось, и, наконец, я перенесла свой вес на него, вытягиваясь, пока мои губы не нашли мочку его уха, и я осторожно прикусила ее, вызывающе потягивая.
— Они все, — выдохнула я, не отпуская его.
Трент сместился, и неожиданно я обнаружила себя прижатой к стене рядом с аркой. Мои глаза распахнулись. В его глазах жарко горело желание, и я улыбнулась, когда задалась вопросом, смогу ли выяснить, обсуждал ли он с Алом то проклятие обрезания.
— Мистер Каламак, — сказала я игриво, когда он взял мои запястья и прижал их к стене рядом с моей головой. В этом движении было достаточно силы, требования, смягченного страстью, и это огнем опалило меня, делая меня живой.
— Я надеялся, что ты не любительница поговорить.
Я провела ногой вверх по его штанине, затем вниз.
— Так займи мои губы чем-нибудь.
Трент потянулся к моим губам, и мы поцеловались: лаская друг друга, пробуя на вкус. Все также удерживая мои запястья, он прижался ко мне, и мои пальцы сжались в кулаки, пока я удерживала себя там, чертовски наслаждаясь процессом.
«Что я делаю!» — отразилось у меня в мыслях, но я не слушала. Я целовала Трента, и получала удовольствие.