Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
– Знаешь, кто командует одной из эскадр нашего нового флота?
Браних пожал плечами, на ходу застёгивая перевязь.
– Твоя прекрасная-распрекрасная жёнушка. Капитан Пышка.
– Слушай сюда, мерзавец! – Сделав молниеносный бросок, Браних завладел ухом младшего брата, безжалостно его выкручивая: – Если ты, сволочь, ещё хоть раз позволишь себе неприличные намёки касаемо моей прекрасной-распре… хм. Моей возлюбленной Грель, я тебя закопаю, понял?
Дальнейший путь непобедимый Адмирал помнил плохо, однако в память врезалось только то, как сжал, наконец, в своих объятиях счастливую, румяную красавицу-жену.
====== Глава 21. Пять армий. Часть 2 ======
Великая
В то утро, пронизанное золотистыми солнечными нитями, на веранде, выходящей в тщательным образом ухоженный сад, сидели в плетёных креслах две молодые женщины и беспечно разговаривали на извечные темы, касающиеся мужчин и их бесполезности. Джерр не понимала, почему подруга предпочла тонизирующей суете Столицы тихий провинциальный дом вдалеке от захватывающих интриг, ярких сплетен и политических дебатов, но сейчас откровенно наслаждалась царящей вокруг гармонией. Лёд в бокалах со свежевыжатым соком медленно плавился, время от времени издавая тихий мелодичный звон. Эллеонора выглядела по-настоящему счастливой, демонстрируя подруге каталоги детской одежды и оживлённо жестикулируя. Она готовилась стать матерью – впервые, хотя для самой Джерр, успевшей подарить супругу уже двух дочерей, беременность вызывала лишь воспоминания о постоянной тяжести, от которой болела спина и связанных с этим неудобствах, включающих утреннюю тошноту.
На веранду поднялся муж леди Эшли, державший в руках поднос с фруктами, вежливо поздоровался с мгновенно притихшей Джерр и предложил Эллеоноре попробовать угощение. Женщина недовольно дёрнула плечом. Тимо помешал ей наслаждаться беседой с любимой подругой и ничего, кроме раздражения, не вызывал. Возможно, подобные капризы были связаны с её положением, она не желала разбираться в таких мелочах.
Джерриа зачарованно наблюдала за Лайтоненом, восхищаясь тем, как он двигается – плавно, не делая лишних движений. Привычка солдата, которому излишняя суетливость во время боя могла бы стоить жизни. Все его жесты были чёткими, но не резкими, голос – вежливый и тихий оставался внятным, заставляя вслушиваться, затаив дыхание, в ожидании таинственной мелодии с изысканными оттенками бархата, скрывающего калёную сталь. Улыбнувшись жене, он встал за её креслом, фривольно облокотившись на плетёную спинку. Солнце играло в его золотистых волосах, уложенных в идеальную причёску и Джерр казалось, будто она улавливает в воздухе легчайший аромат мужского парфюма. Она знала – этот человек не больше, чем простолюдин, пролезший в аристократию через постель леди, но, глядя на его безупречные манеры, гордо выпрямленную спину и красивые черты лица, леди Гэлли никогда бы не подумала, что всего пару лет назад он месил грязь в одном строю со штурмовиками, участвуя в приграничных конфликтах.
Эллеонора вдруг встала и вышла, ничего не объяснив. Муж и подруга проводили её удивлёнными взглядами, после чего Тимо мягко произнёс:
– Не стоит волноваться, леди Гэлли. Эллеоноре сейчас тяжело, её настроение склонно резко меняться, так что, уверен, через пару минут она вернётся.
– Разумеется, – согласилась Джерр, впрочем, не одобряя подобных демаршей. Сама она легко перенесла рождение Ханны и Хельги, не желая на этом останавливаться, всё ещё лелея мечту подарить мужу наследника.
Чтобы замять неловкую ситуацию, леди Гэлли сказала с напускной весёлостью:
– Не желаете ли, я погадаю
Джерриа тактично умолчала о том, что её знания были далеко не поверхностными, а умение ВИДЕТЬ в линиях ладони истинную судьбу человека передавалось из поколения в поколение в Доме Кошки как одно из Десяти Таинств. Лайтонен доверчиво кивнул, подойдя ближе и протянув левую руку ладонью вверх. Джерр никогда не забудет его улыбку – лёгкую, светлую, такую искреннюю, что сладко щемило сердце.
Она взяла в свои пальцы тяжёлую мужскую ладонь. У Хагена, дорогого супруга Джерр, были руки пианиста, узкие, с трепетными длинными пальцами и коротко остриженными ногтями, с густой сеточкой морщинок на запястьях. Красивые, правильные руки надёжного человека, примерного семьянина и доброго супруга.
Пальцы Лайтонена были прохладными, словно Джерр касалась искусного фарфора. Белоснежная кожа гладкая, ровная, но на ладони были заметны грубые следы от недавно сошедших мозолей.
– Вы занимаетесь фехтованием?
– Сейчас гораздо реже, – смущённо признался он. – Я стараюсь уделять Элли больше внимания, чтобы облегчить её ношу.
– Мужчинам не понять истинного значения того положения, в котором она сейчас.
– Так что говорят о моей судьбе линии? – Он не смеялся, это Джерр поняла сразу. Возможно, даже несколько заинтересован. Сапфировые глаза смотрят пытливо, но он не мог увидеть того, что было ясно самой леди Гэлли. О, лучше бы она не затевала этот эксперимент!
– Тяжёлая судьба, – с трудом вымолвила она. – Много потерь. Вот здесь, – наманикюренный ноготок едва коснулся тонкого шрама, перечеркнувшего ладонь Тимо, – сломанная линия жизни.
Он удивлённо приподнял золотистые брови, а Джерр, проглотив тугой комок в горле, продолжала:
– Предательства, очень… очень много, а вот тут, – леди Гэлли указала на запутанный перекрёсток, – власть. Огромная, внушающая ужас. Не думала, что когда-нибудь придётся увидеть такое!
Внимательно осмотрев запястья Лайтонена, женщина постановила:
– Три брака. Только третий принесёт счастье.
– Не думаю, что в моей жизни будет кто-то кроме Элли, – нахмурившись, сказал Тимо, мягко отнимая руку, однако Джерр разглядела последнюю, пожалуй, самую важную деталь, но промолчала, не желая отравлять сомнительной новостью столь чудесное утро.
– Жизнь, она длинная, Лайтонен, не стоит зарекаться.
Ощущение прохлады его пальцев медленно покидало ладони Джерр и вместе с этим ускользающим эхом прикосновения женщина поняла – она безнадёжно влюбилась в того, кому на роду написано было разрушать миры и быть причиной не одной галактической войны. Она поняла – чтобы быть достойной его, надо стать такой же: безжалостной властительницей, которой поклоняются и боготворят наравне с ним. Отец и Мать. Вот, что она видела в его ладони. Переплетение их судеб – яркое, опасное и захватывающее дух приключение, так отличающееся от спокойной, размеренной жизни с Хагеном Амудссоном, губернатором звёздного сектора Крист.
Вернувшаяся Эллеонора, как и предсказывал Тимо, просто лучилась доброжелательностью, и, разумеется, не заметила странной задумчивости, в которой пребывала подруга, а Джерр из Дома Кошки думала, что смотрелась бы рядом с Лайтоненом гораздо лучше, чем рыжая ведьма со склочным характером.
Мысли о Лайтонене были её тайным сокровищем. Она представляла, как его красивые губы касаются её кожи, зажигая похотливый огонь внутри, как он улыбается – только для неё одной, а в золотистых волосах яркими всполохами играет солнце…