Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
Лица Матиаса коснулись тёплые, сухие пальцы и любимый голос произнёс:
– Я больше никогда не отпущу тебя.
Приоткрыв слезящиеся глаза, привыкшие к темноте изнанки мироздания, Матиас слабо улыбнулся.
– Я дома.
+++
Хаашим шёл через ледяную пустыню, всё заметнее отставая от основной группы воинов. Если он не поторопится, его могут счесть погибшим и улетят, не дождавшись. Далёкие огни космодрома то и дело пропадали за бешеной метелью, не собирающейся отпускать свои жертвы и тогда на долгие, наполненные стылым страхом минуты Хаашим терял ориентир в пространстве, окружённый снежным бураном. Девочка на его
Сначала они беседовали на каждом привале, и пусть Хаашим немного коверкал слова чужого языка, Франдэ его понимала и отвечала на все вопросы, а уж из неё самой «почемучки» сыпались, как из рога изобилия. Но всё чаще девочку клонило в сон, и последние часы она вообще не разговаривала, прижимаясь к тёплому боку хсаши в попытках согреться.
В конце концов, она ещё детёныш, а любой перепад температуры для малыша её возраста мог привести к несчастному случаю. Поэтому сослуживцы прятали глаза и старались не обращать внимания на найдёныша. Что толку, если эта смешная девочка скоро умрёт? Зачем привязываться и мучать себя?
Хаашим ускорил шаг, с трудом вырывая ноги из коварного плена сугробов. Ему показалось, или яркие огни стали ближе? Уже можно расслышать ровный рокот прогреваемых двигателей, что означало тепло и вкусную, сытную еду после месяца на сухом пайке. Впереди послышались радостные крики, кто-то махал ему – Хаашим видел тёмный силуэт на фоне распахнутого ярко освещённого люка. Последним рывком, кашляя от попадающего в горло колючего снега, жмурясь сквозь невольные слёзы, он втащил себя по пандусу опущенного трапа, в последний раз оглядываясь на снежную пустыню давным-давно покинутого, умершего мира.
Странно. Хаашим видел ту скалу, у которой силы оставили его, заставив прислониться к гранитному боку, чтобы перевести дыхание перед последним рывком. Она находилась в сотнях метров от посадочной площадки, хотя, и он это прекрасно помнил, ему пришлось сделать всего десяток шагов, чтобы дойти до трапа. Девочка на его руках под шерстяным плащом сладко потянулась, а над её головой угасало сияние белого обруча.
====== Глава 21. Пять армий. Часть 3 ======
Эвазар жмурился от слишком яркого света, бьющего прямо в глаза. Запястья, зверским образом перекрученные и скованные за спинкой стула, болезненно ныли всякий раз, как герцог Вэйлд пытался пошевелиться, поэтому он очень быстро успокоился, ожидая дальнейшего развития событий. И оно не заставило себя ждать в лице вошедшего в комнату Энрике. Лорд Бришелла удовлетворённо огляделся – камера была похожа на идеальный куб с белоснежными стенами, испускающими резкий, молочный свет, причиняющий изысканную боль расширенным после наркотика зрачкам наследника.
– Рик! – Радостно воскликнул Эвазар, – Ну наконец-то! Освободи меня, произошла какая-то ошибка...
Однако лицо младшего принца осталось спокойным, даже безмятежным, когда он ласково
– Верно, ошибка действительно произошла, братец. И знаешь, в чём она заключается? В том, что ты, ничтожество, занял место, принадлежащее мне по праву!
– Что?.. – Зэр недоумевающе склонил голову к плечу. Из-за ослепительного света, выжигающего глаза, он почти ничего не видел, но вот Энрике вдруг оказался совсем рядом, сгрёб в кулак ворот Эвазара и зашипел прямо в лицо регенту:
– Думаешь, я ничего про тебя не знаю? Да столь мерзкое существо надо ещё поискать! Смог убедить всех, что святой, верно? Добренький, ласковый Зэр, которого все вокруг любят и обожают... Монастырская шлюха!
Эвазар дёрнулся от удара, разбившего губы, в немом ужасе воззрился на переводящего дыхание Энрике, а тот жестоко усмехнулся, отодвигаясь:
– Три года тебя имели всем Департаментом Инквизиции, подумать только, какой позор! Что, если об этом узнает пресса? Но, видимо, тебя не волнует мнение безликих масс, не так ли? Отец воспитал в тебе похвальную стойкость, но что насчёт Джейнно Фаула?
В глазах Зэра вспыхнул запредельный страх, смешанный с бордовыми угольями стыда и это не укрылось от внимательного взгляда Энрике.
– О, да, нежная братская любовь, – сладко протянул он, глумливо улыбаясь. – Если хочешь сохранить в тайне своё грязное прошлое, подпиши признание, в котором сознаёшься, что убил Императора ради того, чтобы занять яшмовый трон. В этом случае твой постыдный секрет будет погребён в фамильном склепе вместе с тобой. Обещаю быструю, почти безболезненную смерть.
– Нет. – Неожиданно твёрдым, тихим голосом сказал Эвазар. Лицо Энрике перекосила злобная гримаса, превратив красивого молодого мужчину в зверя.
– Нет? – Вкрадчиво переспросил он, вновь приближаясь. Почти ласково очертил пальцами лицо брата, вдруг железной хваткой вцепившись в его волосы, оттягивая голову Зэра назад и вниз, обнажая беззащитное горло, заставляя хрипеть и извиваться от боли в скрученных запястьях. – Хорошо подумал? Бедный Джей, он так верит в твою непогрешимость! Наверняка мечтает быть у тебя первым. Наверное, он расстроится, когда узнает, как твою нежную регентскую задницу драли те послушники!
– Я не убивал отца! – Эвазар выгнулся всем телом до хруста в позвоночнике, но вдруг Энрике выпустил его, задумчиво разглядывая собственные пальцы.
– Ну конечно не убивал, – с ласковой снисходительностью заявил герцог Бришелла. – Это сделал Фетт, но мне нужно именно твоё признание, понимаешь? Не хочу, чтобы люди видели во мне узурпатора. Если бы ты был любезен и выполнил мою просьбу, я стал бы следующим законным претендентом на кресло папы. Змееглазый не в счёт.
– Я не буду ничего подписывать, – скрипнув зубами, выдавил Эвазар.
– Разумеется, будешь, – Энрике зашёл связанному пленнику за спину, прошептав в самое ухо: – У нас полно времени. Точнее, у тебя и моих охранников, которым я велел калечить и ломать тебя столько, сколько потребуется. Пока в твоём теле не останется ни единой целой кости кроме пальцев, чтобы держать перо.
– Ты не посмеешь...
– Неужели? – Удивлённо спросил Рик. – Может, приказать им прежде освежить твою память о монастырских деньках и полюбоваться процессом?
Достав из складок своей одежды инъекционный пистолет, наполненный наркотиком, обостряющим ощущения, Энрике прижал холодный металл к шее брата, пожелав на прощание: