Их любимая кукла
Шрифт:
Я стану? Или моё биосинтезоидное тело?
Если тело, то почему она говорит так, будто имеет в виду именно меня-личность?
И в том моём сне… ведь речь тоже шла именно обо мне.
Может… ей и не тело вовсе нужно? Может, она нацелилась на мой разум, или даже мою душу?
Чёрт. А мне казалось, что ситуация просто не может быть хуже.
Оказывается, может.
– Начинайте, – приказывает Хамана, бросив повелительный взгляд на Чарпатчхе, занявшую позицию у моих дёргающихся ног.
Глава 38
Краем глаза я вижу, как имар в развевающемся чёрном платье, кивает и
Пение Чарпатчхе теперь подхватывают имар, столпившиеся внизу. С каждой минутой поющих становится всё больше. И вскоре весь зал наполняется стрекочущим многоголосым гулом. Усиливая сверлящее чувство в моей голове в тысячу раз.
Они пытаются взломать мой разум? Все вместе? Или... что... что происходит...
Вскоре боль становится настолько невыносимой, что я уже не могу сдержать истошный крик, рвущийся из самого моего существа. Извиваясь всем телом на проклятом алтаре, слепо таращусь широко распахнутыми глазами в лиловое небо, на свод которого поднимается уже второе «солнце», я, подобно умирающему животному, вою на одной ноте, сгорая в адском огне… уже мечтая о смерти, как об избавлении.
– Ты можешь прямо сейчас прекратить эту пытку, Женя, – вкрадчиво шепчет почти мне в губы Хамана. Будто выпивая мои страдания, питаясь ими. Тварь. – Просто прекрати сопротивляться. Прими происходящее. Стань частью меня.
Это было бы так просто… Но я не верю… не верю… она всех убьёт.
Тьма заберёт всех. И меня в первую очередь.
– Нет, – выплёвываю ей в лицо, забрызгивая кровью белоснежную кожу.
– Тогда я тебя сломаю, – многообещающе улыбается эта мразь.
Когти вонзаются в мою голову ещё глубже, кажется, пробивая даже кость черепа.
Сознание начинает туманиться. В голове теперь словно черви копошатся. Ползают под кожей. Тьма пропитывает меня насквозь, пробираясь в каждую мысль, прописываясь там. Проникает в душу. К горлу подкатывает желчь. И когда я замечаю в небе стремительно приближающуюся чёрную точку, мне сначала кажется, что это галлюцинация.
Но в следующий миг прозрачный потолок этого адского зала взрывается с громким хлопком и вниз летит дождь оплавленных осколков. Сквозь багряную пелену я вижу джэт Са-арда, на полной скорости влетающий внутрь и выпускающий короткий залп. В меня… в нас… Нет, в Хаману.
Её отбрасывает прочь. И, кажется, что эта сука в буквальном смысле слова сдирает с меня скальп, пропоров когтями голову. Несколько следующих залпов, выпущенных по ней, любое живое существо превратили бы в пепел. Но достаточно ли этого, чтобы убить божество?
Ещё один залп прожигает сквозную дыру в груди раскачивающуюся в трансе Чарпатчхе и та падает мне на ноги, придавливая к алтарю.
Лицо, мои глаза, рот заливает чем-то горячим… моей кровью, наверное… но я всё равно успеваю увидеть, как от днища джэта отсоединяется что-то… кто-то… это оба на-гара в бронекостюмах, кажется. И стрелами падают вниз.
Миг, и они уже рядом. Тот, кто ближе, ударом хвоста отбрасывает тело Чарпатчхе в сторону. Из наручей его бронекостюма
– Иди ко мне, малыш-ш-шка, – узнаю я голос Шоа-дара.
Он осторожно поднимает меня с алтаря, пока Са-ард обстреливает бросившихся вверх по ступенькам имар.
– Не так быстро, – внезапно вымораживает душу низкий рычащий голос, звучащий, кажется, отовсюду. – Она моя.
Хамана.
– Уноси её отсюда, – приказывает Са-ард, закрывая нас собой. – Улетайте немедленно.
Что? А он? Нет! Нет…
Но Шоа-дар уже поднимает руку вверх, выстреливая в воздух чем-то… это трос, кажется. А потом прижимает мне между лопаток какую-то штуку, которая начинает раскладываться и практически мгновенно закрывает мою голову сплошным прозрачным шлемом.
– Лети к Саяре и на всех скоростях мчись к точке перехода. Мы её задержим, – приказывает мне твёрдо.
И меня внезапно выдёргивает из его рук, утаскивая к джэту.
Всё происходит настолько быстро, что я едва поспеваю хоть что-то фиксировать в своей больной, израненной голове.
Они пришли. За мной. Спасать.
И теперь остаются. Чтобы драться с Хаманой и дать мне время на побег.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Осознание, чем всё это может закончиться, заставляет меня беспомощно барахтаться в воздухе и тянуться к Шоа-дару с безумным криком.
Лина ведь предупреждала. Они погибнут, пытаясь её остановить. Чтобы спасти меня.
Нет! Нет, только не это!
Нет. Пожалуйста.
Но Шоа-дар, проводив меня напряжённым взглядом, который я ощущаю всем сердцем, даже несмотря на щиток шлема, уже отворачивается, чтобы стать плечом к плечу с братом.
А перед ними уже разверзается бездна, из которой выползает что-то совершенно немыслимое, порождение ужаса и тьмы. Хамана. В своём истинном облике.
Больше всего это напоминает какого-то демона. Метра три высотой. Длинные, практически паучьи конечности, вывернутые под немыслимым углом, крошат камень когтями так легко, будто в хлебный мякиш вонзаются. Чёрное тело, мало напоминающее гуманоидное, буквально источает леденящую тьму, которая струится вокруг него жуткими маслянистыми щупальцами, разворачивается над сгорбленной спиной огромными когтистыми крыльями. На абсолютно чёрном лице видны только круглые пылающие глаза. Волосы стекают на пол чернильными потоками, а над головой возвышаются огромные ветвистые рога.
Пронзительно завыв, эта тварь бросается на моих мужчин, сметая всё на своём пути. Быстрая настолько, что все её движения кажутся смазанными.
Но и братья явно не собираются отступать. У обоих в руках теперь сверкают огромные мечи, которыми они виртуозно рубят жуткие щупальца и отбивают удары когтистых лап. Как два смертоносных смерча, на-агары слаженно атакуют её с двух сторон, беспощадно тесня обратно к пространственному провалу.
С каждой секундой трос поднимает меня всё выше, унося с поля боя. Оглянувшись, понимаю, что джэт уже практически рядом. Мне даже чудится, что из отверстия открытого люка выглядывает Трещотка. Но снизу вдруг раздаётся особенно громкий рык Хаманы. И посмотрев туда, я вижу, как она крылом отбрасывает от себя кого-то из братьев. Кажется, Шоа-дара. Пролетев несколько метров, тот врезается в колонну, проламывая ту своим телом, и изломанной грудой падает на пол.