Их мечтой была Канада
Шрифт:
– Надо бы сбавить скорость, Эндрю, -поравнявшись с майором, сказал маркиз.
– Не ровен час попадают от усталости.
– А как же с индейскими скакунами?
– отозвался Трабл.
– У них что, крылья?
– Так уж повелось, что они выносливей голодного волка. Это у них в крови... Хотя, я уверен, и у индейских пони есть предел возможностей.
Эскадрон по сигналу майора поскакал замедленной рысцой.
Под вечер на северном берегу одного из ручьев, впадавших в Танг Ривер, преследователи наконец-то увидели тех, за кем охотились.
Мийача, полу развернув
– Черт!
– воскликнул майор.
– Да они все вооружены до зубов!
Лейтенант Уайт, вспомнив о своих догадках, проговорил:
– Я всегда подозревал, что их оружие где-то припрятано.
Лицо Трабла приняло выражение крайнего неудовольствия.
– Так чего ж ты не порылся в окрестностях форта?.. Впрочем, в подобных делах от тебя пользы как от козла молока... Ты шкуру-то не...
– Похоже, - вмешался маркиз, - Мийача знали, что оружие им все же понадобится.
Это был очевидный камень в огород командира форта, но тот промолчал. Лишь его глаза сверкнули злостью.
– Труби атаку!
– рявкнул он горнисту, который чуть было не выронил музыкальный инструмент.
– Стой, черт побери!.. Стройся в колонну!
В то время как кавалеристы перестраивались, из рядов Мийача выехали два всадника и поскакали через поток прямо к ним. В сгущающихся сумерках они неслись вперед словно летящие над землей тени.
Они остановились в трех десятках ярдов от эскадрона - мускулистый, широкоплечий вождь и стройная миловидная девушка.
– Татекахомни и Патриция!!!
– пронесся возбужденный солдатский ропот.
Майор Трабл стиснул зубы и задышал через нос. Лейтенант Уайт беспомощно опустил руки, которые минутой раньше крепко держали поводья и оружие.
– Кажется, она с ним по доброй воле, - с иронической улыбкой высказался маркиз, взглянув на офицеров.
Через некоторое время майор несколько поостыл. Он перестал сверлить ненавидящим взглядом вождя оглала и перевел его на девушку.
– Что ты делаешь среди дикарей, сестра?
– спросил он, сдерживая себя.
– Я тебе всегда говорила, брат, что Мийача -достойные люди, - ответила девушка.
– И я полюбила одного из них.
– Она с нежностью посмотрела на своего спутника.
– Татекахомни будет моим мужем и отцом моих детей.
Майор Трабл покачал головой.
– Эх, Патриция!.. Вот что я тебе скажу... В твоей голове сидят романтические бредни. Что за достойные люди - индейцы? В них благородства ни на грош! Они скальпируют, убивают, пьют огненную воду и измываются над своими женщинами... Этот самый Вихрь не даст тебе ни минуты покоя даже в том случае, если у него будет еще с десяток жен. Ты станешь рожать ему краснокожих отпрысков и работать не покладая рук... И это твои холеные руки будут вычищать продымленное жилище и соскребать с бизоньих шкур остатки мяса. Это твои белоснежные ножки будут мерить мили кочевий, когда Вихрь
– Хватит, Эндрю!
– воскликнула девушка.
– Так думают похожие на тебя белые. Мийача ценят и уважают своих женщин. Мне ли этого не знать...
– Послушай, Патриция... Что будут о тебе говорить на востоке? Ты подумала о матери?
– Я знаю маму, она поймет меня. Мнения же других мне совершенно безразличны.
Молчавший до сих пор Уайт вскинул голову и, казалось, принял какое-то важное решение. Его глаза горели, щеки покрылись легким румянцем.
– Патриция, - отчетливо сказал он.
– Я люблю тебя. Я полюбил с первого взгляда и не мыслю без тебя жизни...
Девушка некоторое время молчала. Потом вздохнула и покрутила головой.
– Слишком поздно, Генри. Я не могу любить двоих мужчин одновременно... Мне очень жаль.
Лейтенант вдруг поднял коня на дыбы и выхватил саблю.
– Я сдеру с него скальп!
– в его голосе смешались отчаяние и гнев.
Прежде чем лошадь Уайта опустила передние ноги на землю, твердая рука маркиза крепко схватила уздечку.
– Не делай глупостей, лейтенант, - проговорил старик.
– Или ты думаешь, что этим завоюешь любовь Патриции?.. Остынь, она уже сделала свой выбор.
Уайт, тяжело дыша, стал помаленьку успокаиваться. И взорвался затем он лишь однажды, когда один из кавалеристов не смог удержать смешка. Лейтенант подъехал к весельчаку и влепил ему оглушительную затрещину.
– Что Мийача собираются делать?
– между тем поинтересовался майор Трабл у сестры.
Она обратилась к Татекахомни. Тот начал говорить на языке лакота. Говорил медленно, как бы взвешивая каждое слово. Когда он закончил, девушка перевела.
– Вихрь не хочет кровопролития. Если Длинные Ножи оставят Мийача в покое, они попытаются мирно пробраться в Канаду. Они не хотят больше кормиться подачками белых и испытывать унижения. Они едут в Земли Бабушки [Земля Бабушки - так тетоны называли Канаду, которой правила королева Виктория.], чтобы вести прежний образ жизни.
Майор Трабл цинично ухмыльнулся.
– Никому из Мийача не вести больше никакого образа жизни. Потому что, чтобы делать это, нужно быть живыми людьми. Если они сейчас же не сдадутся, они - мертвецы!.. Скажи ему это. Так что напрасно ты его вызволила из тюрьмы.
Патриция, обменявшись с Вихрем парой слов, произнесла:
– Мийача никогда не сдадутся. Они готовы умереть. Но до того, как они окажутся в Счастливых Охотничьих Угодьях, - множество Длинных Ножей распрощаются с жизнью.
– Прочь с моих глаз!
– взревел майор остервенело.
– Прочь!.. Или я не ручаюсь за себя!
– Ох, Эндрю, - с мукой в голосе прокричала девушка.
– За кем же ты охотишься?!
– За сестрой-потаскухой и ее краснорожим жеребцом!
Со слезами на глазах Патриция развернула лошадь и вместе с Вихрем поскакала обратно. Майор вскинул карабин и прицелился.
– Не по-офицерски, сынок, стрелять в спину, - ровно проговорил его отец.
Майор заколебался, потом сплюнул и водворил карабин на место.