Икосаэдр 2.0
Шрифт:
Нога прямоходящего коснулось усиков-сенсоров на краешке замаскированной листовой пластинки. Створки-челюсти большого нижнего листа сомкнулись на жертве, а-ам.
— Ааа-аа!! Нееет! Спаси меня, Гойс, оно схватило меня, схватило! Оно все липкое! Ааа!!
Жилы-мышцы в черенке напряглись и подняли свернутый лист с пищей над землей. Это сложно и энергозатратно, но процесс стоит того. Пища. Она еще пытается выбраться, но, похоже, у нее нет специальных средств для этого. Это хорошо. Скоро снотворное окажет свое действие.
— Ааа!! Срежь его! Переруби черенок!! Спаси меня!!
Толчки на почве. Что
— У меня нет ножа! Я не могу допрыгнуть! Оно подняло тебя! Оно высоко!
Ну, второй, подойди поближе, у меня есть для тебя соседний листок. Нет, чувствую по звуку, уходит. Жаль.
— Я спасу тебя, я приеду за тобой! Я скоро, подожди!
— Ааа!! Не уходи, Гойс! Не оставляй меня… Не оставляй…
Я доволен. Я буду сыт сегодня. Если, конечно, за моей едой никто не придет в течение получаса.
* * *
Рано утром в отсек генерального смотрителя парка зашли двое в костюмах городской администрации. Первый был паукентавром, приземистым шестиногим Разумным некогда широко распространенной расы, а второй — белокожим человеком со странной рыжей бородкой. По лицам вошедших генеральный смотритель понял, что случилось что-то серьезное.
— Господин Кимми, — сказал паукентавр отрывистым, гортанным голосом. — Вы в курсе, что произошло вчера вечером?
— Нет, — признался смотритель. Он и вправду ничего не знал, так как еще не смотрел отчеты подчиненных. — Змеи перелезли через стену?
— Хуже, господин смотритель, — человек подошел ближе и бросил на терминальный стол рамку с какими-то документами. — По вашей вине чуть не погибла дочь одного из сенаторов, юная Мэйт Гоогану.
— Гоогану? Который агаонец? И в чем моя вина?
— Ее чуть не сожрал один из ваших «цветочков», господин Кимми, — сказал человек. — Сейчас она находится на курсе усиленной регенерации, ее еле удалось спасти. Я думал, подобная информация должна быть вам известна.
Глаза генерального смотрителя округлились.
— Цветочков? Вы хотите сказать, исполинский дриадник? Как эта девчонка туда попала?
Вошедшие молчали. Смотритель вскочил из-за стола, его лицо побагровело.
— Как она попала туда, я спрашиваю! Негодная девчонка! На ней наверняка была синтетическая одежда. Они не понимают, что режим питания для каждого дриадника подбирается строго индивидуально, его нельзя кормить чем попало…
— Господин Кимми, — перебил его человек. — Вы же не станете отрицать, что в этом присутствует ваша вина. Ваши подчиненные обязаны следить за тем, чтобы никто из горожан не пересекал защитную стену и не находился на территории парка. К тому же, подобные случаи имели место в прошлом году.
— Мне вообще кажется возмутительной ваша реакция по поводу этого случая, — добавил паукентавр. — Из-за вас чуть не погиб Разумный, а вы печетесь о пищеварительных процессах этого чудовища.
Смотритель отошел от стола и принялся постукивать пальцами по шкафу с каким-то образцами.
— Следить обязан… Разумный, говорите, чуть не погиб… Вместо того, чтобы заниматься обвинениями в мой адрес, выделили бы лучше средства на модернизацию генераторов стены и двадцать дополнительных работников для охраны. И вообще, да что вы понимаете! Эти «чудовища»,
— Да, но для нас все это не важно, — оборвал его паукентавр. — Администрация хочет, чтобы горожане больше не подвергались опасности. Завтра на рассмотрение сената будет вынесен вопрос о вырубке всех двадцати двух оставшихся дриадников.
Лицо генерального смотрителя исказила гримаса отчаяния, он подошел вплотную к представителям администрации и перешел на крик.
— Вы права на это не имеете! Вы вспомните! Когда Конфедерация миров включила нас в свой состав, одним из обязательных наших условий было сохранение жизни этих уникальных существ! Мы столько трудов вложили в выращивание четырех новых молодых дриадников, это наши дети, а ваша администрация… Это вопиющий факт беззакония, я обращусь к Наместникам!
— Три «цветка» живут в большой оранжерее городской академии, — возразил человек. — Скоро, как нам сказали, у них будет потомство.
— Ничего вы не понимаете! Территория бывшего леса и так сокращена в три раза! В пакте о вступлении говорилось о сохранении жизни всех дриадников в естественных условиях — то есть в лесу, а не в оранжерее! Они не просто плотоядные деревья, все «Цветки» — Разумные, а Наместникам не понравится ущемление прав столь малочисленной разумной расы, уж поверьте мне!
— Ну пусть даже ваши «цветки» и вправду разумны, — сказал паукентавр, усмехнувшись. — При чем здесь ущемление прав?
Кимми покачал головой и вернулся за стол.
— Как же вы глупы… Впрочем, таково большинство. Скажите мне, вы же не станете, к примеру, сажать сенатора Гоогану в террариум, а всех остальных из расы агаона расстреливать? И потом говорить, что мы соблюдаем право разумного вида на существование?
— Не иронизируйте, — отмахнулся паукентавр и направился к выходу. Человек пошел за ним. — Мы донесли до вашего сведения предварительное решение администрации. Также будет решаться вопрос о вашем увольнении. Ознакомьтесь с материалами, которые я принес.
Дверь за гостями закрылась. Господин Кимми остался сидеть за столом, беспомощно обхватив голову руками.
* * *
Я теперь знаю, как она выглядит. В последний раз соплеменница учуяла запах желез на моих верхних листьях и послала с северо-восточным ветром большое послание о себе.
Она еще совсем юна, ее корням нет еще и десяти лет. Сверху на ее тонком светло-зеленом стебле расположено семь нежных листовых пластинок, обращенных к свету, и всего два нижних листа, еще ни разу не использованных. На ее теле почти нет шипов, и лишь недавно моя соплеменница отрастила себе цветки. Все же жаль, что она растет так далеко от меня, если бы ее ствол находился в зоне прямой видимости, мы бы смогли общаться и при отсутствии ветра.