Икосаэдр 2.0
Шрифт:
— Это наш первый космонавт. Мы назвали его Гагарин. Мы верим, что когда-нибудь он полетит и станет первым землянином, покорившим космос. Я уже стар, предстоит много работы… Боюсь, я не дотяну. Вы сможете помочь мне? Организовать ребят, взять часть нагрузки на себя?
Влад посмотрел в бездонную небесную синеву, и ему показалось, что он увидел в их тонкой дымке облаков чью-то большую, колючую и добродушную улыбку.
— А почему бы не попробовать, — эльф взял Гагарина в руки и улыбнулся. — Ну, здравствуй, космический хомяк.
Иероглифы порнозаклятия,
Всадники, сопровождавшие молодого князя, не рискнули приближаться ко входу ближе пятидесяти шагов и нерешительно остановились, пропуская воеводу вперёд.
— Вы уверены, что стоит идти? — спросил один из сопровождавших.
— Слабаки! — рявкнул, захохотав, князь Самюэль и направил скакуна вниз по склону. — Оставайтесь здесь, я пойду один. Когда я выйду с сундуками, подойдёте и поможете мне перевязать.
Всадники князя кивнули.
Молодой горец всё рассчитал — он специально выбрал в дорогу самых хилых и молодых спутников, чтобы всё проделать самостоятельно, без лишних глаз. Нерешительность всадников была объяснима. Вход в лабиринт украшала аккуратная горка черепов. Спешившись и привязав к ближайшему дереву верного коня, Самюэль подошёл поближе и наклонился, чтобы получше разглядеть. Судя по форме, здесь лежали два черепа человека, один гномий и пять эльфийских. Несомненно, они принадлежали прошлым смельчакам, которые пытались завладеть сокровищами лабиринта раньше — за последние года два.
Забавно, подумал горец, но кто мог вытащить тела из лабиринта и уложить черепа столь аккуратной кучкой? Может, минотавр и остальные чудовища выбрасывали тела самостоятельно, а кто-то заботливый затем складывал высушенные кости, дабы отвратить последующих авантюристов от неминуемой гибели.
Самюэль усмехнулся и подтолкнул сапогом верхний череп. Он был твёрдо убеждён, что его голова не составит компанию останкам этих неудачников. Порывшись в карманах, он достал пожелтевшую скомканную бумажку, на которой виднелись начертанные корявой рукой горские иероглифы.
Это было одно из самых страшных, и в то же время безумно-весёлых заклинаний, которым когда-либо располагали мудрецы его народа. Ими владели монахи одного далёкого горного монастыря, и тридцать лет назад отец молодого князя, Зиртен, ради того, чтобы завладеть строчкой этих символов, положил десяток своих лучших бойцов. Сейчас отец был стар, казна княжества оскуднела. После недолгих семейных споров, средний сын князя стал обладателем заклятия, с помощью которого было поручено раздобыть золото лабиринта.
К заклинанию полагался второй ингредиент, который князь предварительно употребил, запив брагой. Прогулка по тёмным сводам лабиринта обещала быть весёлой — молодой князь тайком уже опробовал своё заклятие на парочке лесных барсов, и был крайне доволен результатом.
* * *
Молодой князь обмотал палку тряпкой, вымоченной в смоле, поджёг импровизированный факел, взял во вторую руку меч и смело шагнул в первый зал, спугнув десяток летучих
Из следующего грота слышалось хриплое сопение крупного существа. Самюэль выглянул из-за угла — за стеной, на соломенной подстилке дремало существо, похожее на трёхметрового пещерного льва. Князь ненадолго засомневался — стоит ли применять заклятие, или проще заколоть зверюгу, пока оно спит, но желание применить заклятие победило.
Князь смело подошёл к существу на расстояние двух шагов и выкрикнул, коверкая слова древнего языка:
— Ирраментум! Конвертин! А порнографик! Фациам! Велит!
Зверь повернулся на спину, приподнялся и открыл глаза. Это был не пещерный лев — перед князем лежал сфинкс, существо разумное, и потому не менее опасное. Оскал звериных клыков на очеловеченном лице продержался не больше секунды. Спустя миг очертания гигантского тела начали неумолимо меняться и уменьшаться. Зверь бросился вперёд и опрокинулся обратно, злобно заворчал, барахтаясь, словно придавленный к земле. Сначала исчезли жёсткие рыжие волосы, оставшись только на голове и в районе бёдер. Затем пропал хвост. Злобные клыки превратились в ряд ровных белых зубок, видневшихся из приоткрытых алых губ. Звериные лапы превращались в хрупкие конечности юной, но зрелой девушки человеческого вида, рык сфинкса превратился в тихий сдавленный стон.
— Б…! — жалобно сказало наконец бывшее чудище, разглядывая парочку своих маленьких острых сосков.
— Сладенькая моя! — сказал князь, отложил в сторону факел с мечом и расстегнул пояс.
* * *
Князь знал, что не стоит расслабляться, хотя сил после развлечения оставалось ещё немало. После грота сфинкса было по меньшей мере три помещения, через которые он должен был пройти. Спустившись вниз по длинной лестнице, Самюэль очутился в галерее гарпий. Уже на лестнице чувствовалась дикая вонь. Твари, обитавшие за поворотом, были куда опаснее, чем наземный разумный лев — способные летать, они могли оказаться не в зоне досягаемости заклинания.
Но проблема разрешилась благополучно — гарпии не заставили себя долго ждать. Как только князь вошёл в галерею, два чудовища, висевшие на потолке вниз головами, мгновенно спрыгнули вниз и с громким визгом спикировали в сторону входа, подняв стаи летучих мышей.
— Ирраментум — конвертин — а порнографик — фациам — велит!! — еле успел проорать Самюэль, поспешно отбегая назад, в сторону лестницы.
Около минуты внизу не было слышно ничего, кроме писка мечущегося летучего корма гарпий. Рискнув-таки спуститься обратно в галерею, Самюэль обнаружил лежащих на грязном каменном полу двух маленьких зелёных фей с прозрачными мушиными крылышками. Они жутко стеснялись своей наготы и выглядели настолько растерянно-робко, что Самюэль заржал и махнул мечом.