Икосаэдр 2.0
Шрифт:
Пушистые шаги возвращаются, а с ними запах вожака и его гнева. А если узнает? Зря я скушал чужое.
Хлоп по затылку. Не сильно.
— Зачем ты съел мои крендельки?
— Это не я.
Поверил. Убегает. Нервничает вожак — ещё бы.
Ну и пусть. Посплю.
Ага, запах варёной хомячатины. Вскочить, бежать, бежать на запах!
В этом отсеке теплее, много шорохов. Чей-то хобот касается плеча. Тихий голос Ворсистого:
— Говорят, ты съел крендельки вожака. Зачем ты съел крендельки вожака?
— Я не ел этих крендельков.
От плитки идёт хорошее,
— Ты рад?
— Я рад.
— И я рад. А почему вожак не ест хомячатину?
Голос вожака:
— Мне грустно, мои крендельки кто-то съел.
Какой я, всё же, молодец. И крендельки съел, и хомячатину тоже теперь.
Писклявый голос кого-то из подростков:
— А я знаю, кто съел крендельки вожака!
Отбежал от чана, обошёл стаю, шлёп по затылку! Пусть молчит.
— Ай! Зачем ты съел крендельки вожака, Вертлявый?
Надо соврать.
— Это не я, я не ел этих вкусных чёрствых слоёных крендельков вожака!
Ой, кажется, проговорился. Вожак спрашивает:
— А откуда ты знаешь, какие они?
— Ну, так это… Лысый рассказал!
Ай да я, ай да Вертлявый! Какой же я хитрец, как умён.
— Не верю!
Как? Почему не верит? Я же всё верно соврал?
— Это ты съел крендельки вожака… Дайте мне повязку с его глаз, теперь он вожак.
Хоботы касаются меня.
— Нет!
Я не хочу лишаться темноты! Не хочу видеть эту слепую реальность!
ЗАРИСОВКИ. Пошли меня в баню
— Пошли меня в баню, — просит она.
— Иди в баню.
Их ботиночки ступают по каменистой тропе, впереди виднеются горы, полные сапфиров. В этой реальности они — маленькие зеленые мохнатые инопланетяне, заблудившиеся на негостеприимной планете.
Тысячечленистонооогий злобоедрораптотолааазмус ыпрыгивает на тропу. Он уже сто седьмой по счету. Пыщ-пыщ, говорят их бластеры, но этого мало, хитин крепок. Пыщ-дыдыдыщ, пуляют они еще, но не, нифига, быздыуууфщык-БУМ говорит рокет-лаунчер, и расфердыщнутые щупальца тысячечленистонооогогооо злобоедрораптотолааазмусааа разлетелись по тропе, окатив главных героев, как и положено, водопадом дурно пахнущей фиолетовой слизи.
Вытерли лица, продолжили путь.
— Пошли меня в баню, — снова просит она.
— Иди в баню.
— Нет, ты просишь без души, — она кокетливо оборачивается. — Признайся, ты просто не умеешь посылать в баню!
— Иди в баню!
— Уже лучше, но… — в этот миг на тропе появился уже сто семьдесят девятый по счету огрооомнобрюхоинсектовииидный жаднокракеноктулхуоооид.
Пубубуум — сказал пулемет, пули вырвали клоки плоти из брюха огромнобрюхоинсектовидного жаднокракеноктулхуоида, но огромнобрюхоинсектовидный жаднокракеноктулхуоид продолжил двигаться на них, тогда она сорвала с плеча связку гранат, бросила в огромнобрюхоинсектовидного жаднокракеноктулхуоида, БАМБАМБАМБААМ, и огромнобрюхоинсектовидный жаднокракеноктулхуоид расфердыщнулся по тропе, ровно как и тысячечленистоооногий злобоедрораптотолааазмус парой игровых минут назад.
— …
— Иди в БАНЮ!
Ещё один тысячечленистонооогий злобоедрораптотолааазмус — тыдыыщ буум баах, можно продолжить диалог.
— Ещё разок?
— ИДИ в баню!
— Во-от, куда лучше! Смотри!
Теперь на тропу запрыгнули с двух разных сторон: позади него еще один, юбилейный сто восьмидесятый огрооомнобрюхоинсектовииидный жаднокракеноктулхуоооид, а позади нее — тысячечленистоооногий злобоедрораптотолааазмус, как вы и правильно посчитали, сто девятый.
— Бери тысячечленистоооногогооо злобоедрораптотолааазмусаа! — кричит он. — А я возьму огромнобрюхоинсектовидного жаднокракеноктулхуоида.
Пыыщ! Пудуум! Буум! Баабаах! Тыдыдыыщ!
— Заклинило!! Заклинило! — кричит она, пока ее тело сжимают щупальца и педипальпы. — Пошли! Пошли меня!
— Иди ТЫ в баню!
?алгоритм активирован?
?объект переноса выбран?
?выбрана точка респавна «Баня»?
И он остался один
*да, вы угадали, его так назвали, чтобы было удобно копипастить, чтобы добить объем, а еще у меня рядом с компьютерным столом только что по стене прополз паук — так что осторожно используйте эту фразу
ЗАРИСОВКИ. Сруб
Ты чужая здесь, на этой земле.
Нет ни крова, ни покоя тебе в краях к северу от Московии. В краях, поражённых порчей Дива, где уже полсотни лет после войны миров не живут люди Машин.
Зачем ты здесь? Здесь теперь живут люди Дива, и нет места тебе среди них. Ты ли плела косы русалкам в заводях? Ты ли пела песни болотным василискам в камышах? Ты ли оставляла пироги лешему на перекрёстке лесных троп?
Нет, ибо ты — человек Машин. Твои люди живут теперь за неровным Барьером, рассекшим материк с востока на запад на две неравные части.
Я знаю, как такие, как ты, живут там. В твоём доме было всё. Машины твоего дома давали тебе еду, одежду, правили тебе тело, дарили музыку и сны. Машины твоих улиц уносили тебя за час за горизонт, в любую точку твоего мира.
Здесь нет ничего из этого. В твоей руке всё ещё прибор, который никогда не будет работать здесь, за Барьером. Почему тебе наскучил старый мир? Почему ты ищешь меня?
* * *
Ты находишь меня на третий день, уставшая, голодная и грязная. Тебя не учили жить в лесах и деревнях, но старуха с косой обошла тебя стороной. Повернув голову, ты видишь мой туманный силуэт на окраине и делаешь первый робкий шаг.
Что ж, иди ко мне.
Ты проводишь нежной рукой по стене. Старый сруб пахнет сыростью, гнилью и стариной, но не бойся этого. Внешность обманчива, я молод. Сними ржавый замок с двери, войди в сени, только не запнись о куски штукатурки, упавшей с потолка.