Икосаэдр 2.0
Шрифт:
Восемь лет дохтур потратил на создание препарата, лечащего тяжёлые формы социофобии. Уникальный препарат позволял больному абстрагироваться от «плохого» окружения. Люди, которые когда-то принесли пациенту боль, просто переставали существовать в его сознании, а оставались лишь те, кто по-настоящему важен для больного.
Препарат был уже почти готов, но никто не знал, чем всё обернётся. Один знакомый экстрасенс как-то сказал Вене, что тот рискует:
— А вдруг, первична не материя, а сознание? Если все люди вокруг перестанут жить в
Тогда Веня рассмеялся. И лишь спустя пару месяцев, выпив в лаборатории рюмочку коньяку, дохтур подумал, насколько было бы хорошо, если бы всё это назойливое человечество вокруг действительно перестало бы существовать!
Немного поменяв формулу, Веня в тот же вечер скормил ударную дозу препарата Маркизе…
— Один я у тебя остался. И ладно, зачем тебе ещё кто-то, — сказал дохтур и хлопнул ещё пятьдесят грамм. Потом засмеялся, и плеснул пару ложек в поилку. Морская свинка понюхала коньяк и сделала пару глотков.
«А может, это я… зря? Взаимодействие со спиртом модифицирует формулу, увеличивает взоимодействие с рецепторами, и тогда…»
А в следующий момент последний представитель человечества перестал существовать.
Тема: «Последний человек на Земле»
ЗАРИСОВКИ. Попробуй, докажи, что ты Рама (в соавт. с Денисом Куприяновым)
(в соавт. с Денисом Куприяновым —
Поскользнулся я на обёртке из-под кондомов, лежащей на гололёде. Никогда не понимал, кто и зачем оставляет их прямо посреди тротуара. Они что, прямо на ходу надевают, что ли?
Приземлился на пятую точку и ударился головой. В глазах побелело. Когда я пришёл в себя, надо мной, лежащим в утреннем снегу, нависала огромная губастая морда.
Верблюд!
Божественное начало всемогущего Рамы в шоке созерцало моё лицо. Его новое воплощение явно запуталось во временных координатах, угодив в тело двугорбого. Мало того, пейзаж вокруг мало напоминал просторы родной Индии. Это был шок и для него, и для меня.
Ибо я всё понял.
— Простите, — начал он, слегка грассируя. — Подскажите мне эпоху, в которой я очутился?
— Дык ведь… четверг, — сказал я, приподнялся и обнаружил, что моя правая нога сломана.
— Кали-юга? — немного настороженно спросил верблюд.
— Наверное. Вы не могли бы помочь мне привстать?
«Карму заглючило, — услышал я мысли всемогущественного Творца. — Не иначе, Шива баловался. Очень странно. Возможно, что паутина судьбы недаром привела меня сюда. Мой плевок должен установить истину».
Древнее божество в обличие челябинского верблюда отошло на пару шагов, мотнуло головой и вывернуло на мою ногу содержимое своего желудка.
— Ах ты! Грёбный йод! — мою учтивость как рукой сняло. — Сучка индусская!
— Вот оно что! — в изумлении прошептал Один из Тримурти. — Это не просто перелом! Это судьбоносная точка конца бытия! Сломав ногу, ты тем самым выбрал путь, ведущий к гибели нашей Вселенной! Я могу погибнуть, и лишь хрупкая оболочка тела верблюда отделяет меня от гибели.
Улица оставалась пустой. Я злобно сплюнул в снег и услышал смешок Рамы.
— Окей, и что ты хочешь, двугорбый?
— Войны. Залезай на спину, — верблюд подставил шею. — Мы должны спасти мир, и первое, что мы сделаем — отправимся на пустырь около ЧТЗ, там под снегом много вкусной полыни. После я отвезу тебя в травмпункт…
— Слава богу!
— Главврач — реинкарнация Кали. Готовься к Рагнарёку, мой одноногий кшатрий-берсерк!
2013
ЗАРИСОВКИ. Драматичная история о ксеноконтакте робинзонов
Сэм и Поль куковали на Фаэтоне-2 уже третий месяц. У турфирмы, отправившей братьев на планету-курорт робинзонить, внезапно отозвали лицензию, полёты прекратились, и товарищи медленно дичали, ожидая прибития шлюпов.
В спускаемом модуле братьев, стоящем на берегу одного из островов, было всё необходимое для автономной жизни в течении нескольких месяцев. Кроме еды, запасы которой стремительно сокращались.
— Говорю же, пора, братишка, — проговорил Сэм. — Время пришло. Консервы скоро кончатся, а на фруктах долго не протянем. Нужно мясо, понимаешь?
— Мы говорили об этом, но как мы их поймаем?
— Я всё решил, — старший брат показал плетёные корзинки на берегу. — Я прочитал в энциклопедии, как их делают, и сплёл парочку ночью.
Поль усмехнулся, выбросил в океан очередную бутылку и полез за индуктором.
— Твои ловушки никуда не годятся. Я плохо стреляю, но так — куда надёжнее.
Братья зашагали в лес. Хвощевые деревья мягко щекотали братьев по небритым щекам.
— Знаешь, о чём я думаю? — сказал младший через полчаса блуждания. — Они специально заперли нас на этой чёртовой планете! И эти пауки… они всё расползаются…
— Не начинай! — нахмурился Сэм. Эти фразы он слышал уже не первый раз и начинал беспокоиться о здоровье брата. — Лучше высматривай их.
— Я уже истекаю слюной…
— Вон он! — старший брат прицелился из индуктора и послал заряд куда-то в листву.
— Хочу, хочу! — безумно заорал Поль и бросился к упавшей тушке.
Сэм с ужасом наблюдал, как его оголодавший брат срывает с животного чешую и вгрызается в сочную, сырую плоть… Он отвернулся, чтобы не смотреть всё это, как вдруг слышал странный, до боли знакомый гул наверху.
— Смотри, что это? — воскликнул он. Братья задрали голову и увидели над деревьями силуэты чего-то огромного. Приглядевшись, Сэм понял, что это звездолёт, похожий на гиганскую белку.