Икосаэдр 2.0
Шрифт:
Перешагнув порог, ты видишь, что в первой комнате пусто. Твои зрачки расширены в полумраке. Ты слышишь плеск воды и отворяешь двери в гостиную. Посреди неё стоит большая деревянная купель.
Ты жадно вдыхаешь пар с духом лесных трав. Потом замираешь на миг, сомневаясь, но, наконец, расстёгиваешь грязный комбинезон, распускаешь волосы и предстаёшь перед моим взором, нагая и наивная.
Я меняю облик и кладу тебе руку на плечо через десяток минут, когда ты нежишься в тёплой воде. Ты оборачиваешься и испуганно смотришь на своего домового. Не бойся, я сделаю всё, чтобы помочь тебе стать
* * *
под впечатлением от группы «СРУБ»
ЗАРИСОВКИ. Эрнест Фругилегус, или экстракт филфака
(Тема мини-зарисовки звучала как «Мистер Грач идёт за тобой». Роман Зюскинда в 2000 знаков).
Товарища Фругилегуса на втором курсе филфака хотели все. И на первом. Но стеснялись, ведь его звали Эрнест. Как Че Гевара, как Хемингуэя, как…
Рослый блондин балтийских кровей был единственным парнем на потоке, одним из пяти мужчин в факультете, включая двух старых профессоров, сторожа и инфантильного аспиранта Евгения. К тому же, комсомолец и спортсмен. Эрнест слушал Дип Пёрпл и ходил в джинсах. У Евгения не было шансов.
Фругилегусу посвящали стихи. Робкие Зоечки записывали мечты про него в дневничках, девицы посмелее, вроде Викторий, оставляли анонимные любовные письма, и лишь пара рисковых девиц решалась подойти и пофлиртовать, густо краснея.
Евгений злился. Ещё два года назад он был здесь альфа-самцом, ещё жил на устах тот робкий поцелуй от дипломницы Лены. Особенно тосковал аспирант по Наташе с греко-романского.
Он решил действовать по-научному: сходил к Тамаре Порфирьевне, специалистке по зельям и привороту, и попросил чего покруче.
— Вот тебе экстракт грача, — сказала старуха, ударив в пергамент страниц. — Пей по капле три раза в день, он даст мужскую мощь.
С тех пор пузырь экстракта поселился в препараторской, и дела Евгения стали идти чуть лучше: то Рая улыбнётся, то Ира подмигнёт.
В тот день случилось страшное. Пузырь стоял на краю стола, когда в кабинет явилась уборщица тётя Зина. Неловким движением швабры она смахнула пузырёк, и он упал в ведро, разбившись. Почувствовав странное, тётя Зина пошла с ведром в туалет, но на лестнице столкнулась с пробегавшим мимо Фругилегусом. Экстракт грача облил молодого Эрнеста с головы до ног.
— Хочу, — сказала тётя Зина.
Сначала он не понял, что случилось. Дамы вокруг остолбенели, и спустя миг, почуяв запах, исходивший от юноши, двинулись на него.
Девицы безумно шли в его сторону, роняя стопки томов Ремарка и труды Канта. Он пытался успокоить толпу, но женщины окружали со всех сторон, срывая очки и разрывая советские лифчики. Фругилегус понял, что ему не уйти от филфака, и расправил крылья.
ЗАРИСОВКИ. Розовые Квинты Кати
Катя любила уменьшенные квинты. Она брала их везде: на старой акустике у себя дома, на электрогитарах на вписках у многочисленных друзей. На моей басухе, на расстроенном пианино в институте,
Играть она не умела, но настолько задорно брала квинты, что даже не хотелось затыкать уши от жгучего диссонанса.
Ещё Катя любила густо накраситься и сфоткать дакфэйс в зеркало в ванной, изображая жертву «Вконтакте». На самом деле, Катя любила крыс, хомячков, перевёрнутые кресты и готик-рок. Это ещё до того, как стала бисексуалкой. Ещё Катя была дальтоником, что весьма несвойственно женщинам: обычно дальтонизму подвержены мужчины (что часто ничуть не мешает им водить автобусы, как моему покойному дедушке). Дальтонизм Кати оказался забавным: она путала розовый и оранжевый.
— Помню, в детской художке меня заставили нарисовать морковку, — рассказывала она в тот раз, когда мы гуляли по городу. — Я выбрала цвет и нарисовала. «Что за хрень», говорит учитель, «не бывает розовых морковок».
После того, как я об этом узнал, то стал периодически стебать её, скидывая фотки оранжевых роз, фиолетовых мандаринов и желтой клубники. Чаще всего она угадывала, но иногда попадалась.
После института Катя устроилась продавать искусственные волосы в ларёк. Она рассказывала страшные вещи про то, что эти волосы выращивают в Китае, в теплицах, в специальном питательном растворе.
— Фабрика по производству волос! Это так круто, — говорила она.
Ещё чуть позже Катя проколола губу, язык, соски и кое-то ещё, что я так никогда и не увидел, и стала подрабатывать фотомоделью в эротических сессиях. После этого наши пути разошлись настолько плавно, насколько это вообще возможно в таких случаях.
Иногда я слегка жалею о том, что упустил, но вспоминаю не волосы, не дальтонизм, не проколотые соски и даже не уменьшенные квинты. Мама Кати готовила просто ошеломительный борщ, котлеты, рагу и домашнее печенье. Их невозможно забыть.
(тема — «Дурные тона», 2013)
ЗАРИСОВКИ. Альбом
Он открывает дверь и ещё точно не знает, что получится в итоге. Улыбается, пропускает её внутрь, в голове начинает звучать тихая нота «ми». Она улыбается в ответ, к «ми» прибавляется «си». Он галантно снимает с плеч мокрое после дождя пальто, ставит в угол зонтик, и квинта начинает пульсировать с частотой семьдесят ударов в минуту. Когда пальцы касаются плеч, происходит модуляция на тон вниз. Они обмениваются парой реплик, и квинта переменно звучит в двух октавах.
Они идут в гостиную, где среди лёгкого беспорядка стоит журнальный столик с чаем. Когда они садятся на диван, ритм ускоряется вдвое.
Он включает кино. К первому инструменту прибавляется фоновый шум из сэмплов с экрана. Через десять минут она поворачивается и смотрит в глаза, облизывая губы.
— Что это у тебя? — её пальцы касаются еле заметной присоски за его ухом.
— Я так творю, — говорит он и перехватывает её руку за запястье.
Музыка в голове на миг замолкает, но вдруг он притягивает её к себе, она в ответ обнимает за шею и жадно целует. К фону прибавляется триоли космического звука.