Иллюстрированный атлас мира
Шрифт:
Всё понятно, про себя подумал Ниов. Бородатый смугляк весь погряз в своих переживаниях. И за сына, наверное, сердце болит. В почетный Рубиновый полк просто так не попадают, парень явно успел отличиться. Интересно, где это, время-то вроде как мирное. Спросить неудобно, только сильнее разнервничается.
Послышались грузные шаги. Недостающий четвертый участник компании, лениво позёвывая, показался на лестнице. Еще более приветливый и разговорчивый, Алестр подошел к товарищам и зычно изрек:
— Доброе утречко! Авит, ты что ж это дядьку не дождался, не растолкал к завтраку?
Истар помрачнел еще сильнее.
— Ох, ну ясно! Ты уже всю душу перед нашим другом вывернул. Не переживай! — Алестр труханул товарища за плечо, — Вон моя вообще померла. И ничего. Жизнь идёт, впереди столица! — он патетично раскинул руки, а потом приобнял за плечи попутчиков. — Да, Авит? Будем втроем счастья в Кронграде искать. Вот так вот! И ничего, Истар, дружище, что нам с тобой уже годочков не три и не четыре уж десятка. Не нагоняй тоску!
— Угу, — угрюмый Истар был занят заеданием сыра ломтем вчерашнего хлеба. Алестра же было не остановить:
— Ниов, а ты что же? Так и не расскажешь, чаво-то там с тобой приключилось? Вот эта штука… — он кивком указал на Ниова, подразумевая, конечно же, шрамы. — Как ты так умудрился физио… лицо так распанахать? Ну, я в смысле, не об ветки ж ты в лесу так повредился, а?
Ниов ещё не решил, готов ли он откровенничать с едва знакомыми, но вроде бы внушающими доверие путешественниками. Впрочем, ему вроде как нечем было рисковать. Он улыбнулся, что не особо сделало его лицо привлекательнее, и откинул капюшон, в котором было жарковато. Пусть смотрят.
— Сказать по правде, я и сам не помню. У меня память вроде как отшибло.
— Вот прям всю таки-отшибло? Прям ну нисколечки не помнишь? — недоверчиво сощурился Алестр.
— Меня нашли на берегу реки, там, где Истрица впадает в Леду. Четыре месяца я пробыл у лекарей в Дубовой Обители.
— В Леду?! Да вы, мой сударь, искупались в черных водах реки забвения и безумия! — перебил его Авит, привлекая своим возгласом внимание хозяина этой придорожной забегаловки. Благо, он оказался не настолько любопытен, чтобы отвлекаться от своих повседневных дел. Алестр толкнул его локтем:
— Да не перебивай ты! Ниов, страшные штуки про эту реку рассказывают.
— Я знаю. Слышал от врачевателей, и потом еще от разных людей понемногу. Леда берет начало где-то в Вороньей гряде, там, в горах, она зовется Червивый Исток. Звери её вод чураются, не пьют. Она течёт в основном под землей, лишь кое-где выходит на поверхность, где в неё впадают другие речушки, вот как в Дубовье — Истрица. А ещё…
Авит увлечённо слушал, а теперь снова перебил:
— А еще на Леде стоят девять башен, Волховьи Пики! Леда течет под ними, и внутри них. И в каждой башне, внизу — можно видеть воды Леды. Только волхвы и могли взять верх над Забвением, только они в старину удерживали свои башни на проточных водах Леды!
Алестр вновь недовольно глянул на перебившего рассказ племянника. Ниов продолжил:
— Ну, видать, меня и угораздило в Леде пополоскаться. Я плохо помню, как меня нашли. В бреду ли я был каком, да только лекари говорили, удача моя, что
— А как ты попал в Леду-то? Не искупнуться же жарким деньком ты решил, — спросил Алестр. Ниов улыбнулся.
— Это река забвения. Заб-ве-ни-я, понимаешь? Не помню я, кто я был и как звали меня, плакал ли кто о моей погибели. А как в Леду попал — и подавно не помню. Ранен я был, как видишь, едва концы не отдал, кровью истек в реке. Жилы мои пропитались забвением, по венам моим теперь течёт вместе с кровью безумие! — зелёные глаза Ниова сверкнули при этих словах, и уродливый лик стал зловещим даже при свете приветливого весеннего дня. Алестр отшатнулся и спросил:
— А ты часом не из этих… Из буйных каких-нить? По ночам не бродишь? Может, ты кровь пьешь, или волком воешь, или, не приведи Государь, людей душишь? Может, ты умом тронулся?
Ниов засмеялся, и вид его сразу утратил зловещую грозность, хотя, конечно, остался уродливым.
— Разве похож я на умалишенного? В Дубовье лекари знают свое дело. Каждую травинку они готовят так, что она от чего-нибудь лечит. Я видел всё то время, что был у них, как они собирают травы, ягоды, коренья, как готовят из них мази, отвары, зелья. У них огромная библиотека с книгами и рецептами, и лаборатория. Они для всего найдут рецепт.
— Почему же для твоих шрамов не нашлось у них мази? — Авит пристальнее вгляделся в безобразное лицо Ниова. Ему пришлось побороть себя, чтобы не закутаться в накидку от этого взгляда. — Почему твои шрамы покрыты зеленью и гнилью? Почему в Дубовье не сделали так, чтобы от них остались одни лишь рубцы?
Ниов помрачнел и вздохнул.
— В Дубовье, да и ещё где-либо вряд ли найдётся нужный лекарь. В Обители лечат тело. А раны эти пробили душу. На шрамах магия. Лекари смогли их залечить только на теле, — видя недоуменное выражение трех лиц, он быстро продолжил. — Аварт, владыка Дубовой Обители, сказал, что не знает той силы, которая оставила на мне эти шрамы. То ли меня ранили магией, то ли обыкновенные раны пропитались водами Леды, но врачевание бессильно помочь мне. Ещё он говорил, что может быть, оставшиеся шрамы продолжают точить мою душу и я умру от них, ведь они вылечили только тело.
За столом повисла мрачная пауза. Друзья смотрели один на другого без слов, и теперь Ниов почему-то почувствовал, что выбрал тех самых попутчиков, что надо — никого в этот миг не было сплочённей этой четверки. В глазах Авита сочувствие сплелось с горячим любопытством, Алестр нервно барабанил пальцами по столу, а Истар сопереживающе и с пониманием смотрел на Ниова. Паузу прервало настойчивое чириканье весенней пташки за окном. Алестр безмятежно встал, как ни в чем не бывало.
— Чаво-то мы засиделись, ага. Ну, погнали, ещё нам топать изрядно, если не встретим телегу какую попутную. Давайте там, шмотки никакие не забыли? Поднимайтесь, ага? Погнали, пока утро, пока солнце мне в плешь не припекает.