Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг
Шрифт:
Но кто эта личность, лишенная контроля над собой, если не детское Я? Кто кого отвлекает? Некоторые мои коллеги утверждают, что представление о самоконтроле требует принятия существования Я (чтобы было что контролировать). Где здесь иллюзия Я?
Представьте себе паутину без паука. Каждая нить оказывает воздействие, растягивающее всю структуру. Я – это результирующая сеть воздействий, стянутых вместе в попытке найти общую основу. Паутина – это мысли и схемы поведения, борющиеся между собой за право быть выраженными. Некоторые нити сильнее других, и если они лопаются, форма паутины может разрушиться. Аналогично наши жизни сотканы из различных строп, удерживающих наше Я в связном состоянии. Маленький ребенок, не имеющий самоконтроля, находится в процессе конструирования своей паутины влияний и воздействий и пока не нашел способов отключения сильных импульсов, которые хотят взять на себя управление. Однако комбинации нитей самоорганизуются самим фактом того, что они являются конкурирующими. Нет нужды в наличии Я в центре паутины, чтобы удерживать ее в целостном состоянии.
Сущностное Я
Наше Я можно воспринимать
Представьте, что я беру ваше обручальное кольцо или любой другой предмет, обладающий для вас личной ценностью, и, используя некую футуристическую машину, изменяю его постепенно, атом за атомом, до тех пор пока в нем не останется ничего от исходного материала, но при этом оно будет неотличимо от прежнего кольца. Будет ли оно оставаться тем же кольцом на разных стадиях этого процесса? Большинство людей соглашаются, что кольцо с несколькими замененными атомами будет все тем же, а кольцо, где весь материал заменен, – другое по своей сути. Однако на какой стадии кольцо изменит свою идентичность? Какой по счету атом будет решать все? Кроме того, если этот процесс изменений происходит постепенно, люди склонны считать, что это прежнее кольцо, сохраняющее свою сущность (даже если в нем не осталось ничего от изначального кольца). Но представьте, что мы перекомбинируем весь материал исходного кольца так, что у нас получится два кольца. Какое из них есть оригинал? Исчезла ли сущность объекта, когда был воссоздан другой?
Очевидно, что идентичность материальных объектов при таких обстоятельствах ставится под вопрос, но как насчет идентичности личности? Представьте, что мы проведем такого же типа замену в этой сфере. Философ Дерек Парфит использует подобного типа сценарии для того, чтобы поставить под вопрос реальность Я [273] . Он просит нас представить замену личности клетка за клеткой, так что исходная личность к концу процесса полностью меняет свою материальную основу на другую. В одном из примеров он просит нас представить замену одну за другой наших клеток на клетки, например, Греты Гарбо. В какой момент мы станем знаменитой шведской актрисой? Когда наше Я превратится в ее Я? Используя такую логику, Парфит прежде всего подвергает сомнению представление о сущностном Я.
273
D. Parfit, Reason and Persons (Oxford: Oxford University Press, 1986).
Эти захватывающие мысленные эксперименты бросают вызов нашим интуитивным понятиям о природе реальности и индивидуальности. Увы, на эти вопросы нет однозначных ответов. Академические споры между философами свидетельствуют, что даже среди тех, кто профессионально годами размышляет над этими вопросами, нет согласия. Однако многие люди интуитивно уверены, что должно быть некое устойчивое Я, существующее независимо от физического тела, – истинное Я, определяющее, кто мы есть.
Нам кажется, что существует некая внутренняя сущность. И подобный образ мышления появляется уже где-то на четвертом году жизни. В своей эпохальной книге «The Essential Child» [274] Сьюзен Гелман [275] приводит убедительный пример того, что эссенциализм [276] – это естественно выработанный образ мышления, используемый ребенком, чтобы поделить живой мир на множество разных видов существ. Когда дети понимают, что собаки – единая группа живых существ, они делают это на основе предположения, что все собаки должны иметь некую собачью сущность внутри себя, и эта сущность отличает их от кошек, у которых есть кошачья сущность. Они понимают, что, если изменить внешний вид собаки, сделав ее похожей на кошку, по сути своей она все равно останется собакой и будет вести себя как собака.
274
Название можно перевести как «Истинный ребенок» или «Сущий ребенок». – Примеч. пер.
275
S. Gelman, The Essential Child: Origins of Essentialism in Everyday Thought Oxford: Oxford University Press (2003).
276
От лат. essentia – сущность. – Примеч. пер.
На самом деле это различие существует на биологическом уровне – на уровне цепочек ДНК обоих видов. И хотя дети не ведают о генетике, они предполагают, что должна существовать невидимая субстанция, различающая животных. Логика рассуждений детей о биологическом мире изначально базируется на эссенциализме. Со временем он становится основой категоризации многих значимых вещей в их мире. Особенно когда дети начинают воспринимать других людей как уникальных индивидуумов с уникальным сознанием.
Мой коллега Пол Блум утверждает, что эссенциализм лежит в основе нашей склонности придавать ценность определенным объектам и переживаниям: мы убеждены, что они обладают некоторой сущностной подлинностью [277] . Например, мы предпочитаем подлинные произведения искусства и огорчаемся, узнав, что перед нами копия или подделка. Копии
277
P. Bloom, How Pleasure Works: The New Science of Why We Like What We Like (New York, NY: W.W. Norton and Company, 2010).
То же касается общепринятого понимания Я. Истинная природа личности воспринимается как ее сущностное Я, а если человека не соответствует своему Я, мы называем его предателем или лицемером. Это выявляет наше подспудное представление о некой внутренней истине или Я, которая была попрана.
Тем не менее такое изначальное Я, которое, следуя по пути развития, переживает все превратности жизни, есть иллюзия. Подобно любому аспекту человеческого развития, Я возникает эпигенетически – благодаря взаимодействию генов и социальной среды. Я появляется в процессе этого путешествия по эпигенетической местности, сочетающей в себе наше генетическое наследие и влияние условий раннего воспитания. Это путешествие приводит к фундаментальному и устойчивому результату, воздействующему на наше социальное развитие. Последнее, в свою очередь, определяет манеру нашего общения с другими людьми и воспитания собственных детей. Наши мысли и схемы поведения вроде бы исходят изнутри, но при этом они являются продуктом социального контекста. То, кем мы на деле являемся, есть продукт нашего окружения.
Человек рождается с различными биологическими предрасположенностями, но они проявляются в среде, создаваемой другими, и могут быть запущены либо отключены факторами этой среды. Ученых интересует степень действенности этих реакций.
Мы ощущаем себя как единое Я, идущее по дороге жизни и принимающее различные решения на всевозможных ее развилках и перекрестках. И такое преставление предполагает, что мы свободны в своем выборе. Однако свобода выбора – еще один аспект иллюзии Я.
Проверка памяти
Были ли следующие слова в том списке, который вы прочли выше?
А) иголка
Б) река
Глава 4
Цена свободы воли, или Руководит ли нами мозг
Мы должны верить в свободу воли – у нас нет выбора.
За 96 минут жаркого летнего полдня 1966 года бывший морской пехотинец Чарльз Уитмэн, расположившись на самом верху высотного здания Техасского университета в Остине, произвел 150 выстрелов, убив 14 человек и ранив еще 32, после чего был застрелен полицией [279] . Массовое убийство в Техасском университете было одним из первых случаев массовых расстрелов. Данблайн [280] , Коламбайн и Вирджинский политех [281] – это всего несколько кошмарных примеров из растущего ныне списка бессмысленных расправ над людьми, не поддающихся пониманию. Каждый раз, когда случается подобный ужас, мы остаемся с немым вопросом – почему? Применительно к Чарльзу Уитмэну у нас есть ответ. Он, вероятно, не был самим собой.
278
Американский еврейский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1978 год. – Примеч. пер.
279
G.M. Lavergne, A Sniper in the Tower: The Charles Whitman Murders (Denton, TX: University of North Texas Press, 1997).
280
Маленький город на севере графства Стерлинг, Шотландия. В 1996 году 43-летний Томас Гамильтон застрелил 17 и ранил 15 человек, учащихся и сотрудников начальной школы, а потом покончил жизнь самоубийством. Расстрел стал самым массовым убийством детей в истории Великобритании, после чего правительство страны приняло закон, запрещающий гражданским лицам владеть многозарядным оружием. – Примеч. пер.
281
Стрельба была устроена студентом корейского происхождения Чо Сын Хи (транскрипция имени варьирует) 16 апреля 2007 года, продолжалась 11 минут. Итог: 33 убитых (27 студентов, 5 сотрудников кампуса и сам нападавший) и 25 раненых, некоторые тяжело. Огнестрельные ранения были у 17 студентов, остальные 8 получили травмы и переломы в результате прыжков из окон. Террорист успел сделать 175 выстрелов (включая финальный). – Примеч. пер.
В своей заранее составленной предсмертной записке Уитмэн пишет о приступах жестокости и психическом смятении, которое он переживал. За ним и прежде замечали приступы агрессии, и он создавал неприятности для семьи, но в последние месяцы перед остинским безумием Уитмэн чувствовал, что ситуация ухудшается. Он написал: «Прошу провести вскрытие после моей смерти, чтобы узнать, есть ли какие-либо видимые материальные нарушения». Он также просил, чтобы после оплаты всех его долгов оставшиеся деньги пошли на исследования, помогающие объяснить его действия. Уитмэн понимал, что с ним что-то не так. И, к несчастью, он был прав: в его мозге обнаружили значительных размеров опухоль в области миндалевидного тела.