Иллюзия
Шрифт:
Со временем Малышев привык к безобидным шорохам, звучащим страшно для человеческого уха. Перешел на хождения по два раза за ночь, потом и вовсе на один, перед закатом. Пройдет, закроет все окна, форточки и читать в неиспользуемый по назначению гардероб. Когда сморит сон, Глеб раскатывал грязный матрас с подушкой без наволочки. Вместо одеяла сторожа использовали старую штору, зимой спали в куртках.
К астрологии приходило охлаждение. Гороскоп на день набрасывался за пару минут. Но прогнозы выходили общими, а как добавить
Окончательно освоившись на ночной работе, Малышев повадился в лаборантскую, изучать компьютер. Благо преподаватели сдавали ключи на вахту. Включать машину Глеб научился быстро – достаточно нажать на кнопку, беда – выключал также. Отчего в следующее дежурство вахтерша выговаривала:
– Опять приходил этот учитель, с лаборантской… Ругался на тебя, говорит, снова ты ему накрыл там что-то.
– Операционную систему, – подсказывал молодой сторож.
– Во-во, говорит, сорвал занятие. Ты уж в следующий раз поосторожней, Глебушка.
Любопытство тянет на эксперименты. Прочитанные книжки по информатике научили правильно выключать, но в результате проделываемых упражнений, операционка накрывалась вплоть до переустановки. Раздосадованный завлаб ругался с вахтершами, обязанными сидеть днем и ночью, строго-настрого запрещал давать доступ нерадивому сотруднику. Забирать ключ домой нельзя – техника безопасности. Женщины обещали, но шли навстречу молящему знаний. История повторялось: незагружающаяся Windows, срыв занятий, гнев лаборанта. Он грозился серьезно поговорить с Малышевым, специально интересовался графиком дежурств, но времени на встречу так и не нашел.
Это постоянное недоразумение прибавило Глебу «вистов» в глазах Яценюк. Грозная дама входила в аудиторию, начиная занятие политинформацией:
– Вчера кто-то из студентов-сторожей… – Она точно знала кто. – …вновь сломал компьютер. Группа не смогла на нем чертить, так как не запускался не только AutoCAD, но и некая Windows. И поделом! Только черчение от руки, с помощью бессмертных карандаша и линейки уподобляет инженера художнику! Только так можно вдохнуть душу в чертеж, ощутить себя настоящим творцом!
И завышала Малышеву оценки на один балл. За тройку теперь не стоило беспокоиться. Женщины кафедры «Инженерной графики» вели непримиримую борьбу с единственным мужчиной и техническим прогрессом. Бочкин, Галайда и Забаровский исправили «тройки» только летом девяносто шестого с другой преподавательницей, воспользовавшись отпуском Алевтины Ипатовны.
Осенним вечером девяносто пятого Помазан пришел мрачнее тучи, точно потух внутренний свет. Он достал холщовую сумку, используемую
Соседи глядели с недоумением.
– Ты чо? – нарушил удивление Олег.
– Все. – Сашка тяжело вздохнул. – С религией завязал.
Глава IX
Слабый Марс
– Прощай, Кришна! – Дукаревич воздел руки в потолок. – Ты услышал мои молитвы и совратил своего раба с пути неистинного.
– А чо стряслось? – Руслан мигал глазами.
– А-а-а… – Недавний адепт махнул рукой, присел на кровать, ушел в себя.
– Прощай, вкусные тортики. – Даже Глеб взгрустнул.
– Пацаны! – Олег взял бразды правления ситуацией. – Нашему соседу сейчас очень тяжко. Подошла к концу целая эпоха. Разрушена вера. Отравлен колодец знаний. Необходимо поддержать. Отравиться! Малыш, гони за водкой.
– А почему я? – Работа, пусть и сторожем, усиливала самостоятельность.
– Потому что самый молодой. – Пятикурсник обломал ростки независимости. – Скидываемся.
Хмель развязал язык, вскоре лысьвенец рыдал на плече кунгурца.
– Я ему так верил, так верил, а он…
– Кому ты верил, заблудшая душа? – Дукаревич гладил голову рыдальца, подтрунивая по зову характера.
– Нашему гуру, а он…
– А чо он?
– Он говорил: «Воздержание – вот ключ к просветлению, сублимации энергии», а сам…
– Чо сам?
– Совратил мою подругу! – Помазан расплакался горше.
– У тебя была подруга? – Зрачки Олега расширились до лобных морщин. Он отломил кусок хлеба, скатал мякиш, закинул в рот. – Кто такая, почему не знаю?
– Одногруппница. Я ее привел на занятия, она втянулась.
– А ты ее это…?
– Дурак ты!
– Я – Дукар. Евич. Не путай. Так что вы с ней? Хоть раз, а?
– Мы с ней постоянно занимались сексом… Тантрическим.
– А это как?
– О-о, великий Казанова знает не все формы любви, – поджужжал Забаровский.
Пятикурсник удосужил презрительным взглядом, вновь приступил к Сашке:
– Ну так, как это делается? Тантрически.
– Тебе показать?! – Рыдания сменились гневом.
– Только не на мне. – Кунгурец отпрянул. – Малыш подойдет?
Глеб отсел.
– Не подойдет, – всхлипнул лысьвенец.
– Малыш, расслабься. Как им занимаются? Опиши, может из тебя выйдет писатель.
– В различных позах, так же, как обычным, но без соития.
Дукаревич скорчил отвратную гримасу, заключил:
– По названию понял – мне не понравится.
– Дурак!
– Дукар.
Но бывший кришнаит не слышал, проповедовал:
– Только в такие моменты ощущаешь бесконечный полет, прилив энергии…
– В какой части члена?