Иллюзия
Шрифт:
– Ты куришь? – Глаза Забаровского прояснели.
– Только после секса. – На кончике тонкой сигареты пыхнул дымок, разросся едкий запах. – Давно не курила.
– Как давно?
– Пару недель, наверное.
– Изменщица.
– Тогда я еще не знала тебя. – Она устало улыбнулась.
– Не боись, верности не требую. Дай затянуться.
Дама осторожно прилегла на юношескую грудь, закинула ножку вверх, нежные пальчики вставили сигарету в рот любовника. Они выкурили на двоих. Студент подкашливал. Изредка пепел моросил в пепельницу.
– Мне, наверное… пора? – больше попросил Руслан.
– Конечно. –
– Увидимся завтра?
Женские губки растянулись до аккуратных ушек.
– Обязательно.
Юноша брел домой, пытаясь разобраться в чувствах. Новая партнерша находилась в середине спектра между платоникой Будяк и хищническим использованием Ольги. А может он не понял последнюю, не поверил искренним слезам из-за трудной жизни без постоянного мужчины?
Три ночи новые любовники потели в каморке Забаровского. Студент проверял мужскую силу. Сколько раз сможет, до боли, до пустоты. Она всегда контролировала финал, мягко сжимая яички. Отлеживались, шли в душ. Горячая вода вновь распаляла страсть. Он брал Юлю в разных позах, чем неудобнее, тем лучше. Эксперимент засвидетельствовал: оптимум – три-четыре раза, с каждым следующим подходом – акт дольше. «Вот такие мы – скромные супергерои». За время научного тыка Руслан подустал и пытался отсрочить свидания, отказываясь от прогулок и дискотек. Опытная женщина расценила как пресыщение знакомым телом. На четвертый день в каморке раздался стук. Юноша в плавках отворил, скрипя дверью и сердцем.
– Знакомьтесь, это Лена, – представила начальница спутницу.
В комнату вошла толстая брюнетка лет двадцати восьми с отталкивающим парфюмом, при виде голого тела плотоядно вспыхнула.
– Сегодня дискотека, но ты не пойдешь, знаю, – продолжила любовница. – Можем посидеть здесь. Вы начинайте, а мне нужно еще кой-чо доделать.
Она поставила на тумбочку бутылку водки, огурцы и удалилась с хитрым сиянием. Забаровский разглядывал новую знакомую, сидя на кровати, скрестив ноги по-турецки.
– Может, нальешь? – Лена глянула смело, вызывающе.
Студент поднялся. Лязгнула крышка, раздался плеск огненной воды, чокнулись стаканы. Собутыльники срочно схватили закуску. Захрустели сочные зеленые, разошелся огуречный дух.
– Между первой и второй… – напомнила она.
Бульки повторились.
– Давай на брудершафт. – Гостья обвила руку хозяина. Юношеский локоток уперся в обвисшую грудь.
Жидкость обожгла. В поцелуе сошелся хмель, овощная пряность, приторность помады. «Чужая», – мелькнуло в студенческом мозгу. Но юбка скользнула на ковер, на спинке стула повис огромный бюстгальтер, женские ручки спустили мужские плавки.
– Хорошо, что тебя зовут Лена. – Руслан стоял по стойке «смирно».
– Почему? – прервалась новая знакомая на коленях.
– Просто. – Мужские руки притянули женскую голову к паху. – Не отвлекайся.
Он позволил поскакать верхом. Сам лежал на кровати, закинув руки за голову. От долгой прелюдии пролился быстро. На мясистый зад налезли белые трусы, лифчик щелкнул на лопатках, бесформенная кофта заслонила тело. Подруга осмотрелась в зеркале, смахнула челку, оправила юбку.
– Ладно, я пойду. Пока! – Она сделала ручкой у выхода.
Через десять минут появилась Юля.
– Как все прошло?
– В теплой дружественной
– Какой ты прозорливый! – Любовница по-женски неуклюже разливала по стаканам.
– Наверное, твоя подчиненная? Заставила, пользуясь служебным положением?
– Она в последнее время много косячит… Пусть отрабатывает… и тебе приятно.
Они выпили. Начальница привела в чувство мужественность любовника. Светло-коричневое платье упало на пол, обнажилось привычное тело, заскрипела кровать. Они напились вдрызг. Засыпая, Юля обнимала все больше тяготящегося юношу, шептала о любви.
Утром раздался стук, вошла мать. Забаровский продрал глаза. На тумбочке стояла бутылка с белой жидкостью, стаканы. На тарелке скукоженные огрызки огурцов. Любовница спряталась под одеяло. Мама смотрела с жалостью, сын виновато. Родительница ушла молча. Юля пьяно оделась, пообещала убраться. Студент вышел на воздух. Распогоживающееся солнце. Шаркающая метла дворника. Жуткий вкус во рту, точно кошки нагадили.
Руслан зашел в номер к матери, с порога выпалил:
– Я хочу обратно в Пермь.
Она снова промолчала, в глазах блеснула слеза, голова поникла.
Второкурсник вернулся в общагу. Ключ в замочной скважине столкнулся с близнецом. Юноша постучал основанием кулака, прислушался. Робкое бормотание помазанского транзистора, шорохи. Он расценил скрежет сетки, как вставание для открывания, но возобновилась тишина.
– Олег, Сашка, открывайте! – крикнул Забаровский и прислонился ухом к двери.
Тишина. «Понятно, – вздохнул Руслан. – Дуракевич опять кого-то привел».
Возвращенец оставил в секции синюю сумку со сломанными колесиками, вышел в крыло, прошагал в курилку. Зелень стен, раскрытая фрамуга, грязное ведро, заполненное на четверть бычками. Запах гнили. Забаровский уставился в окно на обшарпанную общагу Автодора, заброшенную хоккейную коробку с поломанным забором, мусор, выброшенный из окон ленивыми студентами. Задворки захолустья.
За спиной быстро пробежали. По семенящим шажкам, вкрадчивости студент угадал девушку. В следующую минуту в курилку вошел Олег с сигаретой в зубах.
– Ты колотился?
– Ага. Чего не открыл?
– Не отвлекаются любя.
Чиркнула зажигалка, краснота начала разбег с белого кончика, разошелся дымок. Кунгурец раскурился.
– Может, мне тоже, как ты? – Второкурсник смотрел грустно. – Трахаться направо, налево…
– Лучше налево, – подчеркнул пятикурсник. – Хотя зачем тебе? Используй то, чо под рукой и не ищи себе другую. Чо так рано приперся?
– А-а… – выдохнул горечь Руслан. – Дай сигарету.
Помазан с Малышевым прибыли к сентябрю. Сашка оделся в курту и дхоти, пропадал на вокзалах и площадях, тряся погремушками. Глеб пропадал в истории и астрологии. Забаровский прожигал здоровье за пьянкой с Дукаревичем. Руслан горько пил горькую, пестуя боль потерянной любви. Сквозь прозрачность стакана рана казалась зашитой, но юноша считал срок забытья слишком малым для остановки. Олег пил грамотно, с расчетом на интим. «Мужчине средних лет встречаться без секса не резон». Приглашались кандидатки, благо заселилась новая партия первокурсниц. Девяносто пятый оказался урожайным на девчат по инженерно-мужским специальностям.