Имани
Шрифт:
Но глядя на неё он переставал быть животным. Я понял, что он не дал бы волосу упасть с ее головы. Когда я выпустил его из клетки, он кинулся в дом не за тем, чтобы убить ее, а потому что боялся, что я уже что-то с ней сделал.
Не знаю, почему он просил меня ее убить. Или по какой-то инерции, пытаясь удержать себя в привычных инстинктах. Или он только теперь осознал свою слабость перед ней. Таким как он тяжело принять, что они в чем-то слабы.
Сейчас, если бы на его месте был я, я бы спросил - о чем ты говоришь, Има? Что ты имеешь в виду - все это из-за меня?
Но он молчал. Ему не нужны были объяснения,
Это я по привычке искал смысл. Почему из-за него? Она видела свою встречу с ним, поэтому включилась калибровка? Растрясти целую реальность, чтобы встретиться с ним? Ну да, конечно. Как бы иначе пересеклись их пути, если бы она не стала его заданием? Его "командировкой"?
– Помоги мне.
– Попросила она его.
– Пожалуйста.
Он молчал. Верный пёс просто ждал указаний. Снова без лишних вопросов.
– Дедушка посадил яблоню возле дома. Чтобы можно было срывать яблоки, просто открыв окно. Она много лет не приносила плодов. Просто росла и росла. Он не дождался. Яблоки появились только в этом году, когда он умер. Мне кажется, это дедушка передал мне привет. Я ещё не пробовала их, они поспели совсем недавно. Я не открывала окно, чтобы сорвать их. Хотела, чтобы это сделал ты.
– Она отпустила его руку и дотронулась до его щеки.
– Принеси мне яблок. Пожалуйста, принеси.
Сердце моё гулко забилось. Нет, не получится... да нет же, это просто бред! Он может и залип на эту девку, но идиотом же резко не стал!
Но Пана невозможно было узнать. Он будто попал под гипноз. Поднялся, нашёл глазами окно, за которым торчал толстый ствол сосны. И пошёл к нему. Я следил за ним, как заворожённый. Сейчас он придёт в себя! Скажет про сосну! И в то же время я знал, что нет, он пойдёт и сорвёт ей яблоки! Эти чёртовы несуществующие больше в нашей вселенной яблоки! Потому что он каждый вечер смотрел на двух голубоглазых хаски и видел ротвейлеров...
Мне был известен конец истории. Но что будет дальше? Может я не увижу больше Иму. Я повернулся к ней. Мне было интересно, как Пан станет срывать яблоки с сосны, но я должен был увидеть Иму. Которую я не любил так как он, слепо. Но которая во всей моей жизни была кем-то, кого я хоть сколько-нибудь любил.
Она тоже смотрела на меня. Теперь, когда она все поняла про Пана, она тоже знала конец истории. И то, что я пришёл к ней не просто так.
– Не дай мне получить тот конверт. Будь там в десять...- Прошептала она.
Я открыл глаза. Солнце назойливо вползло под ресницы, пришлось натянуть на себя одеяло. Как же трещит голова... где я? И сколько я выпил? Риторический вопрос. Я обречённо стянул одеяло и сел. Так где я? С улицы раздавались детские голоса и шум машин. Но я не дома. Лоджия, кушетка... как же затекла спина... на стене вырезка из какого-то журнала, фотка кучерявой женщины. Спасибо, добрая знакомая женщина, я тебя помню. Квартира Пана. Вернее, почившей в бозе его бабушки. Я тут уже был как-то раз. Мы тогда тоже дико напились, и я лёг спать на лоджии. Взгляд мой уперся в пепельницу в виде спящей собачки... И на меня обрушилось.
Я знал, что не сон. Откуда-то знал. Има, хаски, яблоки, Пан... калибровка. Если бы в тот момент я убедил себя, что это сон... если бы мне удалось
Где мой мобильник? Как всегда, возле подушки. Я не помню, что было вчера, почему я остался у Пана. Но сейчас это не важно. Я набираю номер жены.
– Проснулся? Сильно напились вчера?
– Да-а, - протягиваю я, впервые по-настоящему счастливый от ее голоса.
– Анечка проснулась?
– Ага, сегодня ранняя пташка, потребовала себе банановый смузи. Вот, бананы чищу. Ты скоро?
– Работа сегодня, но вроде ненадолго.
– Может сходим куда? Отец, кстати, звал. Хочет Аньке щеночка хаски подарить. Он ещё мелкий пока, но покажет хоть. Я не знаю, хаски... будет под кондеем все лето валяться, они же северные. Ты как думаешь?
– Я так... я тебя люблю. И Аньку. Черт... так сильно люблю!
– Чего?.. ты пивка выпей, бродяга. По ходу дела, вы там до утра спиртовались.
– Я сразу домой! Доделаю дела - и домой.
– Ну... да, хорошо. Ты точно в порядке там?
– Соскучился просто. Соскучился...
– Тёмка... ну... я тоже. Ты все-таки попей чего-нибудь, чтобы таким же ласковым быть, когда приедешь.
– Я всегда буду таким.
– М-м?...
Я отложил телефон. Похмелье совсем не мешало той радости, которую я испытывал. Моя дочь снова есть на этом свете. Моя жена. Такая понятная, родная. Любимые мои "ошибки".
В дверях появился Пан. Мутный взгляд, бутылка пива в руке, волосы торчком. Помнит ли он про Иму?! К чему гадать...
– Ты помнишь про Иму?
– Прямо спросил я.
– Чего?..
– Все понятно, забудь.
– Надо было девок каких-нибудь позвать вчера. Я с девками так сильно не нажираюсь. Черт... как будто танк по мне проехал. Пивка принести тебе?
– Нет, мне надо съездить в одно место.
– Да ладно, говорил вчера, что выходной же.
– Это ненадолго.
Я поднялся, оделся и побрёл в ванную.
– Кофе мне налей!
– Крикнул я Пану.
– Я тебе мамка что ли?
– Отозвался он.
Когда я вышел, на столе стояла чашка с кофе. Я взял ее и подошёл к окну. Сегодня тот день, когда Име привезут документы. Все отмоталось именно на день, когда мы проснулись у Пана (я понял, что это именно та пьянка, когда я впервые ночевал в этой квартире). Откуда у меня уверенность, что именно сегодня все произойдёт? А может все-таки мне все приснилось?
Я посмотрел на часы. Половина девятого.
Пан сидел со своим пивом за столом и рассказывал что-то про аварию, в которую недавно попал. Я его не слушал. Наблюдал за детишками на детсадовской площадке возле дома.
– Ты со мной сейчас поедешь.
– Неожиданно вырвалось у меня.
– Вот ещё...
– Надо перехватить кое-какие документы. Там будет девчонка на ресепшене. Отвлечёшь ее, пока я с курьером пообщаюсь.
– И все?
– Да. Это быстро.
– Ну ладно.
В двадцать минут десятого мы сели в машину. Я за руль. Пан казался угрюмым и молчал, видать пиво не сильно его расшевелило. Мне это было на руку. Хотелось подумать о своём, его болтовня всегда меня раздражала. Забавно, сейчас мне казалось, что я везу не Пана, а подарок, завёрнутый в коробку и перевязанный ленточкой. Эдакая красивая разноцветная коробка на пассажирском сиденье ехала со мной, а не дышащий перегаром Паныч. Я подарю эту коробку Име.