Имани
Шрифт:
– Голая?!...
– Ну да. Я заставил ее раздеться. Да черт, я забыл про нейтральник... следил, лишь бы она его не достала. Надо было ее придушить, подтянуть поближе и вытащить его пока она в одежде. Но это я потом сообразил. А тогда у меня был такой стояк, как в пятнадцать лет не было! Ну какой там нейтральник, когда ты держишь эту голую гусеницу за патлы, а она бьётся и скулит на полу. Я бы ей ещё в рот напихал через решётку, если бы не боялся, что покусает. Я буду долго это вспоминать, ага...
Он хмыкнул, потом снова взял миску, провёл в ней пальцем,
– Ну чего ты уставился? Я ничего ей больше не делал! Что она там тебе наплела?
– Я ухожу. Потом вернусь.
– Бросил я.
– С ключами, эй! Или мне ждать, когда ты наиграешься этой сукой?
Имы не было. Я надеялся, что она сбежала и мне не придётся ничего решать больше. Нет, конечно нет. Просто мелькнула такая мысль. И в ней было что-то приятное.
Мне захотелось пить, полез за чашкой над мойкой и вдруг понял - что-то не так. Изменилось... освещение что ли? Окно. Нет листвы. На дворе стоял октябрь, но деревья ещё не сбросили листья. Кружевное солнце... его больше не было. Я подошёл к окну. И взгляд мой упирался в... что-то поставили перед окном. Бревно. Очень толстое. Я выскочил на улицу и обежал дом. Это что за... такого быть не может! Перед окном росла здоровенная сосна! Ей было лет двести. Или пятьсот! Я бы не смог обхватить ствол! Высоченная! И рядом ещё несколько. Одна росла так, что разломала забор, будто она выскочила из земли совсем недавно. И сразу - такая старая, огромная! Мне стало... страшно. Просто жутко! Я принялся судорожно рыться в памяти, пытаясь вспомнить, вернуть картинки. Совсем недавно я видел в окне кухни просто какие-то кусты. Зелёные ещё, через них спокойно просвечивало солнце. Было же такое?! Было! Я вспомнил - яблоки! Точно, были яблоки на этих кустах! Значит это были не кусты, просто низкая ветка яблони. Сейчас перед окном торчал этот необъятный ствол! Сосна же не выросла за одну ночь! Даже сегодня, когда я проснулся - все было как накануне. Может я умер, а? И этот мир не настоящий? Все меняется, как во сне, в одну секунду, любой ландшафт. Как ещё это можно объяснить?!
Меня окликнула Има. Она стояла у меня за спиной с трёхлитровой банкой молока.
– Ты видишь это?! Видишь эти деревья?! Это что вообще?!
– Деревья.
– Спокойно отозвалась она.
– Давай, налью молока, ещё тёплое, хочешь? Бабка с посёлка принесла.
– Их не было!
– Да ладно.
– Что с забором?! Почему дерево сквозь него торчит?!
– Сломался, я передвинула. Пошли.
– Под окном была яблоня! А это сосна!
– Уверен, что не яблоня?
– Кончай, это сосна!
– Да, и правда, сосна. У меня руки устали.
– Има, дерево!
– С ума сойти. Дерево. Вино вчера было подгулявшее, да? Пошли в дом.
Она развернулась и мне ничего не оставалось, как пойти следом. Я был растерян и по-прежнему напуган, но может я просто... может эти кусты в окне - были лишь
Мы вернулись на кухню. Я сел на диван, спиной к окну. Было темновато, этот ствол в окне закрыл солнце. Име даже пришлось включить свет... Возможно, он был все время включен до этого, просто я не замечал. Господи, у меня кажется крыша едет.
– Я этого дерева не видел.
Она протянула мне кружку с молоком.
– Как вы поговорили?
– Спросила, совершенно не заинтересовавшись моими глюками с деревом.
– Что он тебе сказал?
– Он хочет, чтобы мы его выпустили, он уедет.
– Я отвечал ей на автомате, а сам вспоминал какие симптомы у шизофрении.
– Он меня убьёт, его нельзя отпускать.
– Не знаю... возможно. Но он в принципе не конченый псих, с ним можно договориться.
– Вчера ты говорил другое.
– Я не то имел в виду.
– После того что он со мной сделал...
– Он сказал, что ты в первый же день заперла его в клетке. И ничего такого не было.
– Что?! Да он тебя дурит!
Я дёрнулся от этой фразы и вернулся в реальность. Опять она говорит его словами!
– Вы что, общались с ним?
– Подозрительно спросил я. Она растерялась, осторожно переспросила:
– Общались?
– Разговаривали? Вели беседы?
– Нет.
– Вообще?
– Смотря что ты имеешь в виду. Если то, что он постоянно орал на меня и рассказывал, что со мной сделает, когда выберется, то, пожалуй, да, общались.
– Странно...
– Что тебе странно?
– Многое. Там у него же нет туалета, да? Как же он...
– Я отвожу его в туалет. И водила в летний душ, чтобы он промыл рану на голове.
– Что...
– Ну ему же надо в туалет.
– Как ты его водила, я не понял?
– У меня эта штука, ну этот ваш шокер. Я в первый день проверила на нем, как он действует. Можно не приближаться к человеку. Я держусь на расстоянии, когда он выходит. В любой момент могу включить эту штуку, он знает. И не дёргается.
– Он был спецназовцем несколько лет назад.
– И что?
– Ты идиотка, вот что. Тебе просто повезло, что ещё жива. Пусть бы он гадил там в клетке, зачем так рисковать?!
– Это мерзко. Это сарай для собак, я не хочу, чтобы он в хлев превратился! У дедушки всегда там было чисто, даже собаки там не гадили, их выводили.
– Ты просто клиническая идиотка! Ты что, все время с ним рядом стояла, пока он свои дела делал?
– Нет... За дверью стояла. Да все равно ему некуда там было деться. Выход-то один и из душа, и из туалета. Кстати, сходи выведи его. Я теперь боюсь.
– Хреновая идея... лучше не надо.
– Ты с ним справишься, даже я справлялась.
– Поверь, нет. Я отнесу ему какое-нибудь ведро и этого достаточно.
– Можешь его просто убить и этого будет достаточно.
– Проворчала она.