Именины каменного сердца
Шрифт:
– Давай-давай! Ты у нас один остался неохваченный!
Сергей привычным жестом поправил очки на переносице. Павел чуть не прыснул от смеха. Вид совершенно голого человека в очках от Армани показался одновременно и смешным, и нелепым.
– А вот я его сейчас охвачу! – прощебетала Наташа из отдела маркетинга, тряхнула распущенными волосами (он даже не замечал никогда, что они такие длинные, почти до талии!) и потянула к нему голые, чуть полноватые руки.
Павел шагнул было к ней, но, заглянув в ее пустые, совершенно остекленевшие глаза, вовсе не ощутил желания. Наоборот, стало противно,
В этот миг он понял, что если останется здесь, то окончательно сделается таким же, как они, потеряет навсегда что-то очень ценное. Что именно – он и сам не смог бы выразить. Может быть, это и называется душой?
Он попятился обратно к двери.
– Да-да, я сейчас… На минуточку только! – пробормотал Павел.
– Куда ты? – капризно протянула Наташа.
– Куда царь пешком ходит! – выпалил он и захлопнул за собой дверь.
Вверх по ступенькам он взлетел в одно мгновение. Куда деться дальше – было непонятно. Как там сторож говорил? «Шли бы вы в номер да отдыхали себе на здоровье…» И почему он, дурак, не послушался? Найти бы еще тот номер теперь. Хорошо, что ключ с биркой в кармане!
В коридоре, освещенном тусклой лампочкой, Павел до рези в глазах всматривался в таблички на дверях. Ах, вот он, двести шестнадцатый… Руки тряслись, и он никак не мог попасть ключом в замочную скважину.
Когда дверь наконец-то с противным скрипом отворилась, пустая темная комната показалась ему мрачной, словно склеп. Даже пахло здесь нехорошо – какой-то затхлостью и пылью. Наверное, не проветривали давно, и белье на постели тоже небось влажное… Тоже мне работнички! Элитный пансионат называется!
В номере было холодно, так что пробирало до самых костей. При одной мысли о том, чтобы остаться здесь на ночь, стало как-то не по себе. А потом утром придется снова встречаться с милыми сослуживцами, смотреть им в глаза, разговаривать, смеяться их шуткам…
Ну уж нет. Прочь отсюда, и поскорее.
Павел подхватил свою сумку и порадовался, что не успел распаковать ее. Хотя бог с ними, с вещами, ничего ценного у него с собой все равно нет. Он сдернул свою куртку с вешалки, нащупал в кармане ключи от машины и почти бегом припустился во двор.
К ночи заметно подморозило. В небе стояла полная луна, и снег отражал ее серебристый свет. На свежем воздухе Павел почувствовал себя немного лучше, но от холода перехватывало дыхание. Сердце бешено колотилось в груди, словно он бежал от погони.
– Успокойся, ты, неврастеник! – строго сказал он себе. – Никто и не думает тебя преследовать. И на твою драгоценную нравственность тоже, между прочим, никто не покушается, так что нечего горячку пороть.
Нервное возбуждение немного ослабло. По крайней мере, руки перестали дрожать, а главное – вернулась способность действовать осознанно, а не метаться, как испуганная курица.
Он сбегал к воротам, отодвинул засов (хорошо еще, что сторож-разгильдяй не запер их на ночь!), потом вернулся и сел за руль.
Через несколько минут злосчастный пансионат остался позади. Дорога была совершенно пуста, и Павел гнал машину вперед, выжимая из мотора все, на что способна хваленая немецкая
«Its my life!» – гремел бодрый и жизнерадостный голос из динамиков. Павел зачем-то включил приемник на полную мощность, словно хотел заглушить собственные мысли.
А мысли были неприятные, тревожащие. Сегодня он впервые усомнился – так ли хороша его новая жизнь, как казалось вначале?
Да, теперь он ходит каждый день на работу в красивый и чистый офис, охранники почтительно здороваются, а секретарша Люся печатает бумаги и приносит кофе. Но принадлежит ли теперь он сам себе? Нет. Мало того что работа выжимает без остатка, но ведь и личного времени почти не остается! То бассейн, то спортзал, то какое-нибудь очередное корпоративное мероприятие. Взять хоть сегодняшний тренинг, будь он неладен. Хочешь не хочешь – поезжай и разыгрывай из себя шута горохового, копайся в снегу, обмотанный веревками!
Да, он носит дорогие костюмы и галстуки, ездит на хорошем автомобиле и больше не задумывается, где раздобыть денег, чтобы заплатить за квартиру. Но почему-то расходы растут гораздо быстрее, чем доходы. Тех денег, что вчера казались богатством Шехерезады, сегодня с трудом хватает на жизнь. «Ральф Лорен» и «Хьюго Босс» – это тебе не фабрика «Большевичка», бизнес-ленч в хорошем ресторане – не обед в чебуречной, но ведь надо поддерживать определенный уровень! К тому же выплаты по кредитам висят над душой, словно дамоклов меч, и съедают львиную долю его зарплаты.
Да, хорошенькие девочки в клубах смотрят на него открыв рот, и для них он почти что принц. Помани пальцем – и почти каждая с радостью поедет с ним в его холостяцкую квартиру… Как, впрочем, и с любым другим, кто может заказать пару коктейлей. А если уж совсем честно – он и забыл, когда в последний раз занимался сексом как следует, от души! Тот случай с Леной-Ирой-Машей не в счет, он ведь даже не запомнил, не ощутил, как все было. И было ли вообще – неизвестно. Вполне возможно, что ничего и не встало. Попробуй работать по шестнадцать часов в сутки – тут, пожалуй, никакая виагра не поможет.
А сегодняшний сейшен в сауне и вовсе ни в какие рамки не лезет! Павел брезгливо поморщился и потряс головой, словно хотел отогнать неприятное воспоминание, но картина шевелящихся тел, похожих почему-то на большой комок бело-розовых дождевых червей, упорно стояла перед глазами. Корпоративное, блин, единение! Теперь слова «наша компания – одна большая семья» приобретают совсем новый смысл…
«Its my life!» гремит из динамика.
Да, так и есть. Fucken life, гребаная жизнь, где есть все – голые девки и дорогие машины, деньги и рестораны, тряпки, помеченные известными брендами, нет только одного – хоть какого-то подобия смысла. Зачем все это нужно? Да черт его знает! Почему-то считается, что человек должен обязательно стремиться к успеху (то есть к деньгам и ко всему, что можно купить за деньги), на эту тему написаны целые горы книг из серии «Популярная психология для менеджеров», но ни в одной из них не сказано, что делать потом.