Император гнева
Шрифт:
— Замечательно, — бормочу я. — Мы уже закончили?
— Почти.
Все происходит быстро. И все же, кажется, что этот момент тянется часами. Я наблюдаю, как мои глаза медленно расширяются, а рот приоткрывается, когда Кензо наклоняется и нежно проводит большим пальцем по повязке.
Он медленно опускает голову. Его губы прижимаются к белой марле в коротком нежном поцелуе.
На мгновение мы оба замираем. Его губы зависают в полудюйме над моей повязкой, тёплое дыхание дразнит обнажённую кожу. Я чувствую, как пульс стучит в
Вздрагиваю, когда он снова наклоняется и его губы касаются повязки. Моё дыхание становится тихим, прерывистым, когда его тёмные глаза медленно поднимаются и смотрят на меня. Кензо не отрывается и безжалостно смотрит мне в глаза, медленно поднимая губы на дюйм выше.
На этот раз его губы касаются голой кожи. Что-то электрическое пульсирует у меня внутри, покалывая и дразня каждую конечность нервной, возбуждающей энергией. Сильные руки Кензо на моих бёдрах поднимаются чуть выше, задирая платье.
Его губы следуют за ними, оставляя ещё один дразнящий, мягкий, электризующий поцелуй на моей покалывающей коже.
О чёрт.
Мы оба молчим, пока он задирает свадебное платье ещё выше, позволяя ему подняться почти до самых трусиков. У меня перехватывает дыхание, когда его губы опускаются, чтобы подарить мне ещё один мягкий, влажный поцелуй, но на этот раз он немного настойчивее.
Более настойчивый.
Менее трепетный.
Требовательный.
Я сдерживаю невольный стон, который вырывается из горла, когда его руки смело скользят вверх по моему бедру, надавливая на него. Он задирает платье до моей талии, и жар обжигает тело и лицо, когда он непристойно раздвигает мои ноги.
Его взгляд не отрывается от моего, когда он поднимается выше. На этот раз, когда его губы касаются моей кожи, за этим следует резкий — и я имею в виду именно резкий — укус его зубов на внутренней стороне бедра, от которого трудно дышать.
— Чёрт… — я задыхаюсь от хриплого стона, горло сжимается, а глаза расширяются.
Затем он делает это снова, снова оставляя на мне свою метку зубами в том же грёбаном месте. Я вздрагиваю, ощущая грубую, эротичную боль, пульсирующую под кожей, электризующую меня и заставляющую дрожать бёдра. Чувствую, как сжимается моя киска и напрягаются соски, когда он проводит языком по укусу, который только что оставил.
— Кензо, — шепчу я. — Что…
— Я предупреждал тебя, принцесса, — мрачно бормочет он, его глаза встречаются с моими, прежде чем он снова опускает губы. Я вскрикиваю, когда его зубы скользят по моей коже, а за ними следует медленное, влажное прикосновение его языка.
Его взгляд опускается мне между ног, и я наблюдаю, как в его глазах вспыхивает неприкрытый черный огонь, в котором есть что-то порочное, когда они останавливаются на вершинке моих бедер, прикрытой лишь тонкой полоской кружева.
— Когда ты станешь моей женой, это будет во всех смыслах
Он грубо раздвигает ноги шире, раскрывая меня.
— Ты… — Я задыхаюсь от собственных слов, когда его сильная рука приподнимает мое бедро. — Ты не можешь просто…
— Смотри на меня.
Пытаюсь сомкнуть ноги, но он хлопает меня по бедру, снова раздвигая их, отчего я всхлипываю. Его губы снова касаются кожи, и я вскрикиваю, когда он снова вгрызается в меня зубами. От укусов, проникающих в мою плоть, у меня внутри все сжимается, и я все еще вздрагиваю, когда его пальцы смело скользят между ног.
О, черт.
Огромная рука Кензо сжимает мою набухшую киску через влажные трусики. Мое лицо горит от жара. Я смотрю на то место, где покоится его рука, и сдерживаю стон, когда он проводит пальцем по моим губам через скользкое кружево.
Дыхание становится тяжелым и прерывистым, кожу покалывает, а соски трутся о ткань платья.
Наши взгляды встречаются, и я икаю.
Черт.
Кензо хмурится и убирает руку.
— Что ты делаешь? — выпаливаю я.
Его рука остается там, где она есть, его ладонь на моей жаждущей плоти. Но его палец больше не двигается. Его глаза встречаются с моими.
— Ты пьяна, — тихо рычит он.
— Нет, я не-е-ет.
Блядь. Даже я слышу, как невнятно звучат мои слова, когда они слетают с губ. Мой взгляд падает на столик, останавливаясь на пустом стакане и бутылке водки с внушительной вмятиной на ней.
Ладно, может, это всё водка на меня так действует.
С удвоенной силой.
— Я правда не-а-а-а…
— Да, — рычит он. — Ты не-а-а-а…
Ненавижу себя за то, что разочаровываюсь, когда он убирает руку.
— Что, — бормочу я. — Ты не будешь трогать пьяную девушку?
Кензо ничего не говорит, но начинает вставать.
Я громко фыркаю.
— Вау-у-у. А я-то думала, что ты крутой парень из якудзы.
— И это требует сексуального насилия?
— Нельзя насиловать тех, кто этого хочет.
В ту же наносекунду, как эти слова слетают с моих губ, я словно мгновенно трезвею. Зажимаю рот рукой, а по лицу разливается жар.
Что со мной не так?
Это не единственное, что происходит, когда эти слова разлетаются по вселенной. Кензо замирает, словно окаменев. Его глаза из обычного насыщенного тёмного пламени превращаются в захватывающую дух тьму, пульсирующую гневом и злобой.
Он медленно смотрит мне в глаза, и пламя охватывает меня с головы до ног.
— Повтори, — хрипит он, и в его голосе слышится тёмная энергия, которая одновременно пугает и возбуждает меня.
Я вздрагиваю, когда он приподнимается, склоняясь между моими непристойно раздвинутыми бёдрами, а моё свадебное платье собирается вокруг бёдер, нависая надо мной. Он наклоняется, и я всхлипываю, когда его сильные пальцы, словно тиски, сжимают моё горло.
— Я сказал, — свирепо рычит он. — Повтори ещё раз.