Император гнева

Коул Джаггер

Её ещё нет, за полчаса до нашей грёбаной свадьбы, потому что она хочет, чтобы я подумал, что она сбежала. Она хочет, чтобы я волновался.

Потому что это в стиле Анники: девчонка делает то, что хочет, к чёрту весь мир, и пусть все остальные разбираются с последствиями.

Что ж, за этим тоже последуют последствия.

Такие, как если я перекину её через колено и выбью из неё эту дерзкую манеру поведения.

Я хмурюсь, когда эта особенно неприятная мысль приходит мне в голову. Затем прогоняю ее обратно.

Возьми

себя в руки.

— Кензо.

Я смотрю на Така, а затем следую за его взглядом туда, где к обочине подъезжает черный внедорожник с наклейкой «Убер». Задняя дверь открывается, и мои глаза сужаются до щелочек, когда из нее выскальзывает чрезвычайно растрепанная Хана, очевидно, все еще в одежде для “выхода в свет”, которая была со вчерашнего вечера.

— Ты, чёрт возьми, шутишь, — бормочет Такеши, озвучивая слова, которые я даже не решаюсь произнести вслух.

Я подхожу и хватаю сестру за бицепс.

— Какого чёрта?! — огрызаюсь я.

Она хмуро смотрит на меня в ответ. Моя сестра редко выглядит несобранной, без единой выбившейся пряди.

Сейчас она выглядит так, будто проспала в чёртовом «Убере». Я оттаскиваю ее от машины, нависаю над ней и пристально смотрю ей в лицо.

— Ты, блядь, серьезно сейчас?! Где… — Я закрываю глаза и втягиваю воздух через нос, пытаясь утихомирить вой сирен в голове.

Как раз в тот момент, когда пульс вот-вот упадет с термоядерного уровня, он снова подскакивает, когда кто-то еще высовывает свою грязную задницу из внедорожника, перекинув через руку несколько сумок с одеждой.

Анника.

— Иди нахуй в дом, — холодно бросаю я Хане. — С тобой я разберусь позже.

Хана смущенно смотрит на меня, забирает у Анники сумки с платьями и убегает в церковь. Как только я поворачиваюсь, чтобы зачитать своей невесте "бунтарский жест", Тэк меня опережает.

— Куда, черт возьми, ты увезла мою гребаную сестру!? — он рычит в лицо Аннике. Она пятится от него к борту внедорожника, а он загоняет её в ловушку, прижимая руки к окнам по обе стороны от неё. Внезапно он протягивает руку и грубо хватает её за руку. — Ты, чёртова сука…

— Хватит!

Прежде чем я успеваю осознать, что делаю, преодолеваю расстояние между нами, хватаю брата за воротник и оттаскиваю от неё. Такеши, спотыкаясь, пятится назад, чуть не падая на задницу на тротуар.

Он бросает на меня мрачный взгляд, но прежде чем успевает отчитать меня за то, что я надрал ему задницу, а не Аннике, я подхожу к нему и тычу пальцем ему в лицо.

— Никогда больше не поднимай на нее руку. Понял?

Такеши выпучивает глаза, не веря своим глазам. На его лбу начинает пульсировать вена, когда в нем, как дизель в двигателе, закипает чистая ярость.

— Я сказал, — рычу я. — Это, блядь, понятно, Такеши?

Он скрежещет зубами, но кивает.

— Ладно… Черт, — рычит он. Его взгляд скользит мимо меня к Фрейе, выходящей из машины. — А как насчет

этой маленькой психопатки?

— О, она — честная игра, — ворчу я. — Делай что хочешь…

— Только тронь ее пальцем, и я, блядь, отрежу его.

Я мрачно морщу лоб и поворачиваюсь. Анника бросает на меня свирепый взгляд, в то время как внедорожник за ее спиной благоразумно выезжает из "Доджа".

— Что ты сказала?

— Я сказала, что если ты к ней прикоснёшься, — шипит она, указывая на Фрейю, — я отрежу тебе твой грёбаный палец. Она откашливается. — А теперь, если ты не против, я хочу сыграть главную роль на этой дурацкой свадьбе?

Они с Фрейей проходят мимо нас, и я, чёрт возьми, не могу не заметить самодовольные ухмылки на их лицах.

— Ты серьёзно собираешься позволить ей так с тобой разговаривать?

— Почему бы тебе не позволить мне самому беспокоиться о том, как со мной разговаривает моя жена, Так, — рычу я на него. — Иди внутрь. Приготовь всех. Скажи Киру, что его маленькая грёбаная принцесса соизволила появиться на собственной вечеринке.

— Я могу так сказать?

— Напиши это у него на лице чёртовым маркером, мне всё равно, — бормочу, направляясь в сторону Анники и Фрейи. Внутри церкви привратник слабо улыбается мне и указывает на небольшую комнату в задней части церкви. Я на секунду останавливаюсь, чтобы попытаться успокоиться и перейти от «белого от злости» к просто «бешенному», и замираю у двери.

Затем врываюсь внутрь.

Анника слегка вздрагивает и поднимает на меня взгляд, оторвавшись от телефона, который она заряжает рядом со столом, заваленным косметикой, средствами для волос и розами. Одна из сумок для одежды висит на крючке на стене.

— Где, черт возьми, ты была?! — холодно бросаю я, захлопывая дверь.

Анника одаривает меня возмутительно дерзкой ухмылкой.

— Скучал по мне?

Самодовольная улыбка исчезает в мгновение ока, когда я подхожу к ней через всю комнату и прижимаю к стене.

— Для тебя это игра? Чертова шутка?

Она сглатывает и проскальзывает мимо меня, подходит к столу и берёт бутылку воды.

— Это не игра, — пожимает она плечами, открывает бутылку и выпивает половину, прежде чем откинуть волосы с лица. — Шутка? — Она снова пожимает плечами. — Я имею в виду, да, вроде как…

Она резко ахает, когда я хватаю ее за запястье, выбиваю бутылку с водой из ее руки, рывком поворачиваю ее к себе и прижимаю к стене, нависая над ней. Все нахальство и румянец исчезают с ее лица, когда она смотрит на меня снизу вверх.

— Эм, прости?

Ее волосы в беспорядке. Вчерашний макияж размазался и поблек. У неё мешки под глазами, и я почти уверен, что всё ещё чувствую запах алкоголя от неё.

Но, чёрт возьми, она горячая.

Это необъяснимо и неописуемо, и дело не только во внешности. От неё словно исходит какая-то сила. Может, феромоны или что-то в этом роде. Или… кто знает.