Император гнева
Шрифт:
Начальник полиции Хадзимэ вскакивает со своего места.
— Кензо! — его улыбка яркая, но на лбу уже выступили капли пота.
Может, дело в том, что я ворвался сюда, как сам чёрт из преисподней.
А может, в том, что этот ублюдок мне врёт, и он только что понял, что я это знаю.
— Закрой дверь, Тецуя, — роняю я.
За спиной раздаётся щелчок замка.
Хадзимэ бледнеет, когда я приближаюсь к его столу.
— Я хочу его видеть.
Он натягивает нервную улыбку.
— Увидеть… что
— Тело, — рычу я. — И настоятельно рекомендую не задавать мне идиотских вопросов, о каком теле идёт речь.
У него дёргается кадык. Глаза мечутся мимо меня, в поисках поддержки у Тецуи.
Но что-то мне подсказывает, что он её не получит. Не от того, кто только выиграет от его падения.
— Вало… Валон Лека? — запинаясь, выдавливает Хадзимэ. — Ты имеешь в виду…
— Очевидно. Ну? — Я киваю в сторону двери. — Двигаемся?
— Ах… Кензо… — он заикается. — Жаль, что ты не позвонил заранее, чтобы я мог подготовить…
— И сколько же, по-твоему, белых гайдзинов2 у тебя в морге, что ты так запаниковал?
— Кензо…
Он осекается, когда я чуть распахиваю пальто, позволяя ему увидеть блик стали на лезвии моего меча.
— Я спрошу только раз, Хадзимэ, — голос мой холоден и точен, как удар катаны. — Ты нашёл тело Валона Лека?
Я хочу, чтобы он сказал "да". Честно.
Потому что если нет — значит, призрак из прошлого Анники вовсе не призрак.
Лека мёртв. Должен быть.
Я сам видел его, недвижимого, в огромной луже собственной крови. Даже если бы он каким-то чудом перелез через ту стену, у него просто не хватило бы крови, чтобы пройти и десяти метров, не говоря уже о том, чтобы выжить.
Но мне нужно, чтобы этот ублюдок сказал это вслух. Чтобы подтвердил, что я не схожу с ума.
Но Хадзимэ не говорит ничего.
И вот это — эта гробовая тишина — заставляет холодный нож страха скользнуть вверх по моему позвоночнику.
— Кензо… — захлёбывается он, широко распахнув глаза.
Будто только сейчас вспомнил, как хвастался мне своей холостяцкой жизнью. Как гордо рассказывал, что у него нет ни семьи, ни детей, которые могли бы его «сдерживать».
Я не слишком-то великодушен. Но такие мелкие детали иногда спасают жизни.
— Кто заплатил тебе?
Он начинает всхлипывать.
— Кензо, прошу! Я…
— Кто. Тебе. Заплатил, — рычу я.
— Я не знаю! — Он мотает головой, отчаянно цепляясь за любую возможность. — Мужчина… белый. С акцентом. Может, турок… или грек…
— Албанец? — шиплю я.
— Да! Возможно! — радостно кивает он, словно дал мне правильный ответ и надеется получить за это спасение. — Он пришёл и предложил мне конверт, если я скажу, что мы нашли тело. Он выглядел… не очень. Кензо, прошу! Я знал твоего отца! И ты, и я…
Я поворачиваюсь к Тецуе.
— Готов занять его место?
Он
— Разумеется, мистер Мори.
Умный человек. Холодный. Амбициозный.
Вот почему он мне нравится.
— Нет! — визжит Хадзимэ. — Нет, подожди…
Одним движением я разворачиваюсь, выхватываю меч и провожу острием по его горлу.
Волна алого хлещет наружу.
Хадзимэ цепляется за рану, глаза лезут на лоб, но уже через пару секунд свет в них гаснет, и его тело падает на пол.
Я платил ему целое состояние за верность.
И я не потерплю, чтобы он кормился с двух рук.
В моём империи ему места нет.
Я опускаюсь на одно колено и вытираю лезвие о лацкан его пиджака, затем поднимаюсь и снова смотрю на Тецую. Он не выглядит ни шокированным, ни расстроенным.
Прекрасно.
— Поздравляю с повышением, начальник Тецуя. — Я киваю в сторону трупа и растекающейся по полу лужи крови. — Извините за беспорядок.
— Ничего страшного, мистер Мори.
— Я могу считать, что доходчиво объяснил, что верность мне означает не заглядываться на других?
— Абсолютно ясно, мистер Мори, — с вежливой улыбкой отвечает Тецуя и отвешивает глубокий поклон. — И спасибо вам.
***
Машина ревёт, а моя нога тяжелеет на педали, подгоняемая дурным предчувствием.
Когда звоню Аннике, а она не берёт трубку, становится ещё тяжелее.
Я сжимаю руль так, что побелели костяшки, и прохожу повороты на извилистой дороге к дому быстрее, чем должен бы, особенно в этот час — когда сумерки уже накрыли всё густым покрывалом.
Лека жив.
Или… нет. Может, нет. Но он и, сука, не «официально мёртв», как я думал. Тела нет. Доказательств — ноль.
И это…
Это мне очень не нравится.
Я влетаю на подъездную дорожку и выскакиваю из машины.
— Анника! — рявкаю, врываясь в дом. — АННИКА!!
— Кензо?
Я оборачиваюсь и вижу, как Мал выходит с террасы.
— Чего ты орёшь?
— Где она? — бросаю я.
Он хмурится.
— Анника? — Мал кивает в сторону гаража, где обитает Такеши. — Ты только что их пропустил.
— Что?
— Они вчетвером уехали в гору на байках. В сторону замка Сакамо. КЕНЗО!
Я не слушаю его. Разворачиваюсь и бегу обратно к машине, прыгаю за руль и завожу двигатель с рыком.
Мал распахивает пассажирскую дверь и запрыгивает внутрь.
— Что ты творишь?
— Еду с тобой, — бурчит он.
— Пристегнись.
Я вылетаю с подъездной дорожки и врываюсь на шоссе.
— Что, блядь, происходит, Кензо? — Мал злобно сверлит меня взглядом.
— Лека происходит, — шиплю я, кидая на него короткий взгляд. — Хадзимэ купили. Тела никогда не находили.