Император гнева

Коул Джаггер

Начальник полиции Хадзимэ вскакивает со своего места.

— Кензо! — его улыбка яркая, но на лбу уже выступили капли пота.

Может, дело в том, что я ворвался сюда, как сам чёрт из преисподней.

А может, в том, что этот ублюдок мне врёт, и он только что понял, что я это знаю.

— Закрой дверь, Тецуя, — роняю я.

За спиной раздаётся щелчок замка.

Хадзимэ бледнеет, когда я приближаюсь к его столу.

— Я хочу его видеть.

Он натягивает нервную улыбку.

— Увидеть… что

именно?

— Тело, — рычу я. — И настоятельно рекомендую не задавать мне идиотских вопросов, о каком теле идёт речь.

У него дёргается кадык. Глаза мечутся мимо меня, в поисках поддержки у Тецуи.

Но что-то мне подсказывает, что он её не получит. Не от того, кто только выиграет от его падения.

— Вало… Валон Лека? — запинаясь, выдавливает Хадзимэ. — Ты имеешь в виду…

— Очевидно. Ну? — Я киваю в сторону двери. — Двигаемся?

— Ах… Кензо… — он заикается. — Жаль, что ты не позвонил заранее, чтобы я мог подготовить…

— И сколько же, по-твоему, белых гайдзинов² у тебя в морге, что ты так запаниковал?

— Кензо…

Он осекается, когда я чуть распахиваю пальто, позволяя ему увидеть блик стали на лезвии моего меча.

— Я спрошу только раз, Хадзимэ, — голос мой холоден и точен, как удар катаны. — Ты нашёл тело Валона Лека?

Я хочу, чтобы он сказал "да". Честно.

Потому что если нет — значит, призрак из прошлого Анники вовсе не призрак.

Лека мёртв. Должен быть.

Я сам видел его, недвижимого, в огромной луже собственной крови. Даже если бы он каким-то чудом перелез через ту стену, у него просто не хватило бы крови, чтобы пройти и десяти метров, не говоря уже о том, чтобы выжить.

Но мне нужно, чтобы этот ублюдок сказал это вслух. Чтобы подтвердил, что я не схожу с ума.

Но Хадзимэ не говорит ничего.

И вот это — эта гробовая тишина — заставляет холодный нож страха скользнуть вверх по моему позвоночнику.

— Кензо… — захлёбывается он, широко распахнув глаза.

Будто только сейчас вспомнил, как хвастался мне своей холостяцкой жизнью. Как гордо рассказывал, что у него нет ни семьи, ни детей, которые могли бы его «сдерживать».

Я не слишком-то великодушен. Но такие мелкие детали иногда спасают жизни.

— Кто заплатил тебе?

Он начинает всхлипывать.

— Кензо, прошу! Я…

— Кто. Тебе. Заплатил, — рычу я.

— Я не знаю! — Он мотает головой, отчаянно цепляясь за любую возможность. — Мужчина… белый. С акцентом. Может, турок… или грек…

— Албанец? — шиплю я.

— Да! Возможно! — радостно кивает он, словно дал мне правильный ответ и надеется получить за это спасение. — Он пришёл и предложил мне конверт, если я скажу, что мы нашли тело. Он выглядел… не очень. Кензо, прошу! Я знал твоего отца! И ты, и я…

Я поворачиваюсь к Тецуе.

— Готов занять его место?

Он

лениво бросает взгляд на своего рыдающего начальника, затем снова смотрит на меня и равнодушно кивает.

— Разумеется, мистер Мори.

Умный человек. Холодный. Амбициозный.

Вот почему он мне нравится.

— Нет! — визжит Хадзимэ. — Нет, подожди…

Одним движением я разворачиваюсь, выхватываю меч и провожу острием по его горлу.

Волна алого хлещет наружу.

Хадзимэ цепляется за рану, глаза лезут на лоб, но уже через пару секунд свет в них гаснет, и его тело падает на пол.

Я платил ему целое состояние за верность.

И я не потерплю, чтобы он кормился с двух рук.

В моём империи ему места нет.

Я опускаюсь на одно колено и вытираю лезвие о лацкан его пиджака, затем поднимаюсь и снова смотрю на Тецую. Он не выглядит ни шокированным, ни расстроенным.

Прекрасно.

— Поздравляю с повышением, начальник Тецуя. — Я киваю в сторону трупа и растекающейся по полу лужи крови. — Извините за беспорядок.

— Ничего страшного, мистер Мори.

— Я могу считать, что доходчиво объяснил, что верность мне означает не заглядываться на других?

— Абсолютно ясно, мистер Мори, — с вежливой улыбкой отвечает Тецуя и отвешивает глубокий поклон. — И спасибо вам.

***

Машина ревёт, а моя нога тяжелеет на педали, подгоняемая дурным предчувствием.

Когда звоню Аннике, а она не берёт трубку, становится ещё тяжелее.

Я сжимаю руль так, что побелели костяшки, и прохожу повороты на извилистой дороге к дому быстрее, чем должен бы, особенно в этот час — когда сумерки уже накрыли всё густым покрывалом.

Лека жив.

Или… нет. Может, нет. Но он и, сука, не «официально мёртв», как я думал. Тела нет. Доказательств — ноль.

И это…

Это мне очень не нравится.

Я влетаю на подъездную дорожку и выскакиваю из машины.

— Анника! — рявкаю, врываясь в дом. — АННИКА!!

— Кензо?

Я оборачиваюсь и вижу, как Мал выходит с террасы.

— Чего ты орёшь?

— Где она? — бросаю я.

Он хмурится.

— Анника? — Мал кивает в сторону гаража, где обитает Такеши. — Ты только что их пропустил.

— Что?

— Они вчетвером уехали в гору на байках. В сторону замка Сакамо. КЕНЗО!

Я не слушаю его. Разворачиваюсь и бегу обратно к машине, прыгаю за руль и завожу двигатель с рыком.

Мал распахивает пассажирскую дверь и запрыгивает внутрь.

— Что ты творишь?

— Еду с тобой, — бурчит он.

— Пристегнись.

Я вылетаю с подъездной дорожки и врываюсь на шоссе.

— Что, блядь, происходит, Кензо? — Мал злобно сверлит меня взглядом.

— Лека происходит, — шиплю я, кидая на него короткий взгляд. — Хадзимэ купили. Тела никогда не находили.