Император гнева
Шрифт:
…Что я говорю ей, что делать.
— Твой кошелек? — насмехается Валон.
Я киваю сердито.
— Да. Прямо из моего правого кармана пиджака, пока я покупал ей чертово питье. И с тех пор ничего не изменилось.
И именно тогда я это вижу.
Ярость и огонь в ее глазах тускнеют, и понимание загорается.
Она понимает, что я говорю, не произнося ни слова.
Она знает меня.
— Считай, что эти деньги — задаток, — рычу я, кивая подбородком на спортивную сумку у его ног. — У нас были разногласия.
Мои слова предназначены как отвлечение. Это срабатывает. Я смотрю прямо на Валона, но на краю моего зрения вижу, как рука Анники движется за её спину, к его правой стороне.
— Давай сделаем это, Валон, — рычу я. — Мы оба можем выйти отсюда с тем, что хотим. Ты получаешь свои деньги, а я получаю эту сучку, чтобы отомстить. Согласен?
Брови Анники поднимаются и опускаются дважды. Мой взгляд мелькает к ней. Обе ее руки теперь снова перед ней.
Она поняла.
— Какова твоя цена, Валон, — говорю я. Достаю телефон, который забрал у Тенгана, и машу им в воздухе. — Назови сумму, отпусти ее, и я переведу тебе прямо сейчас. Нам не нужно продолжать эту войну.
Глаза Валона сужаются, и его губы сжимаются, как будто он обдумывает это. Обычно это было бы абсурдным предложением. Но очевидно, что он здесь борется с инфекциями и старается не истечь кровью. Он сгорбился и явно чувствует боль. Честно говоря, меня удивляет, что он вообще жив, даже если кажется, что он поддерживает себя здесь, в туннелях, на обезболивающих и стимуляторах. Он выглядит так, будто его держат в заложниках, черт возьми.
Значит, это может сработать. А если нет — я убью его голыми руками, даже если в процессе меня подстрелят.
— Пять миллионов, — шипит он.
Я сдерживаю желание закатить глаза.
Делаю вид, что раздумываю, хмурюсь. Потом киваю:
— Договорились. Пять миллионов за неё. И считаем дела улаженными по-джентльменски.
Губы Валона кривятся.
— Переводи.
— Сначала она.
Он не двигается. Время замирает.
И наконец он резко толкает её вперёд. Дуло пистолета не дрогнув, остаётся направленным на меня, палец уже на спусковом крючке.
— Попробуешь хоть что-то, Кензо… — Он качает головой.
Но я почти не слышу его. Вижу только Аннику, медленно идущую ко мне. И изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не схватить её, не прижать к себе, не сорвать этот чёртов кляп и не поцеловать её до потери дыхания.
Она останавливается в шаге от меня. Наши взгляды встречаются, и я замираю. Её рука между нами. Медленно поворачивается ладонью вверх.
Я опускаю взгляд. Чёрный брелок в её ладони.
Мои мышцы напрягаются, готовые к прыжку.
Чёрт. Всё будет на грани.
Я не знаю, сколько взрывчатки в той сумке и насколько мощным окажется взрыв. Может, он разнесёт это место к чёртовой матери.
Но
— Назад, сука, — рычу я, заставляя себя выглядеть яростным. Киваю на тоннель у себя за спиной. — Разворачивайся и иди, пока не дойдёшь до лестницы. А мистер Лека и я закончим наши…
— Стой.
Валон вскидывает пистолет, смотрит на меня, сузив глаза.
— Деньги, Кензо, — рявкает он. — Сейчас.
Я киваю, поднимая телефон Тенгана и делая вид, что разблокирую экран.
— Секунду…
Медленно шагаю вперёд. Постепенно оказываюсь перед Анникой, незаметно оттесняя её назад, в тоннель.
— Ну? — бормочу. — Номер счёта?
Валон начинает диктовать цифры. Я делаю вид, что печатаю. Шаг за шагом отступаю назад, ведя Аннику к тоннелю.
Валон заканчивает.
Ну что ж.
— Готово, — киваю я. — Переведено. Было приятно иметь с вами дело, мистер Лека. Надеюсь, теперь мы оба можем разойтись по-хорошему…
— Подожди-подожди. — Он фыркает. — Как будто я тебя отпущу, не проверив.
Мои пальцы сжимают брелок. Сердце колотится. Каждая мышца натянута, как струна.
Вся вселенная застывает в ожидании перед бурей.
Валон тянется за телефоном, чтобы проверить перевод. И в тот момент, когда его пальцы касаются края пиджака, он замирает.
Чёрт.
Время растягивается. Его брови хмурятся. Рука медленно скользит в карман. И… Да. Он понял.
Понял, что брелка там нет.
Я разворачиваюсь в прыжке, толкая Аннику вперёд, в тоннель.
Валон рычит от ярости.
Гремит выстрел.
Обжигающий огонь взрывается в боку.
Я нажимаю кнопку брелка, бросаясь вперёд, накрывая Аннику собой.
Белый свет ослепляет. Жар и оглушительный гул накрывают меня с головой.
А затем я падаю в чёрную бездну.
35
АННИКА
Звон в ушах сдавливает череп. Медленно приходит осознание: я лежу на земле. Горло забито пылью и копотью, и когда я кашляю, серый пепел оседает на потрескавшихся губах.
Рот беззвучно открывается и закрывается. Зрение скачет, то вспыхивает, то гаснет. Пальцы дрожат, скребут шершавый пол.
Гулкий писк в ушах — единственное, что я слышу.
Я задыхаюсь, кашляю, жадно вдыхаю воздух, забитый дымом. Пытаюсь опереться на руку, затем на колено, но мышцы предательски слабеют.
Чёрт.
Мир кренится, я валюсь в сторону, но в последний момент успеваю схватиться за стену. Цепляюсь за неё, вжимаясь лбом в холодный камень, пока ноги не перестают дрожать.
Кензо.
Молнией пронзает сердце, вырывая меня из оглушённого ступора. Я резко оборачиваюсь, лихорадочно осматривая тёмное помещение.
По какому-то безумному стечению обстоятельств лампочка под потолком всё ещё горит, болтаясь на проводе. Тени мечутся по стенам, пляшут, безумно вращаются в хаотичном ритме.