Император Николай II и заговор генералов
Шрифт:
После того как участники убийства Распутина (Юсупов, Дмитрий Павлович, Пуришкевич, Сухотин и Лазоверт) убедились в смерти Распутина, причем по неуравновешенности Пуришкевича (как, впрочем, это было всегда), в это был посвящен городовой, они спустили труп Распутина в полынью, забыв прикрепить к нему гирю, которая была для этого приготовлена. После этого они отправились по домам. Но слухи об убийстве Распутина распространились очень быстро по всему Петрограду, причем указывались все имена участников.
На следующий день Юсупов отправился к градоначальнику ген. Балку и министру юстиции Макарову и убедил
После этого он также хотел обмануть и Государыню, знавшую уже об исчезновении Распутина, и просил аудиенцию у Нее. Государыня, отказывая в его приеме, предложила сообщить письмом, что ему нужно. И тут Юсупов вместе с Дмитрием Павловичем стали сочинять письмо, полное извращения фактов и откровенной лжи. Я привожу некоторые выдержки из этого письма.
«Ваше Императорское Величество,
Спешу исполнить Ваше приказание и сообщить Вам все то, что произошло у меня вчера вечером, дабы пролить свет на то ужасное обвинение, которое на меня возложено. По случаю новоселья, ночью 16 декабря, я устроил у себя ужин… Великий князь Дмитрий Павлович тоже был. Около 12 ч. ночи ко мне протелефонировал Григорий Ефимович, приглашая ехать с ним к цыганам. Я отказался… и спросил, откуда он звонит. Он ответил: слишком много хочешь знать – и повесил трубку… Попрощавшись с Великим князем и двумя дамами, я пошел в свой кабинет. Вдруг мне показалось, что где-то раздался выстрел… Я позвал человека и пошел сам на двор и увидел одну из наших дворовых собак убитой у забора…
На другой день, т. е. сегодня утром, я узнал об исчезновении Григория Ефимовича, которое ставят в связь с моим вечером. Затем мне рассказали, что, как будто бы, видели меня у него ночью и что он со мной уехал. Это сущая ложь, так как весь вечер я и мои гости не покидали моего дома…
Я не нахожу слов, Ваше Величество, чтобы сказать Вам, как я потрясен всем случившимся и до какой степени мне кажутся дикими те обвинения, которые на меня возводятся.
Остаюсь глубоко преданный Вашему Величеству – Феликс».
Да, действительно, «преданность» была уж чересчур глубока. Можно только сказать, что у порядочного человека это письмо может вызвать только брезгливое и презрительное чувство.
Но Государыня была умнее министра и градоначальника и отдала приказание о невыезде Юсупова из Петрограда.
Поиски Распутина продолжались больше двух дней, и наконец труп его нашли примерзшим к полынье.
Но еще раньше весь Петроград уже знал, что Распутин убит, и убили его Дмитрий Павлович, Юсупов и Пуришкевич. Газета «Биржевые Ведомости» открыто об этом писала.
Юсупов отправился к своему дяде М. Родзянко («Дядя Миша»), и госпожа Родзянко со слезами благословила его, а сам Родзянко «своим громовым голосом обратился ко мне со словами одобрения» (Юсупов).
«Дмитрий Павлович не отставал от своего друга Юсупова. В Яхт-клубе появился Дмитрий Павлович, поразивший всех своей бледностью. После обеда Вел. кн. отошел в сторону с графом Д.А. Олсуфьевым. Граф спросил, запачкал ли он свои руки в крови. “Честное слово, нет, не запачкал”, – ответил Великий
В Ставке же происходило следующее. Государь, который был все время в курсе происходившего в Петрограде благодаря телеграммам Государыни, был очень взволнован, так как ходили упорные слухи, что подготовляются покушения на Государыню и Вырубову. «Вышедший через несколько минут от Государя камердинер на обращенные к нему вопросы махнул безнадежно рукой и прошептал, что Его Величество в ужасном расстройстве и ничего не хочет слышать. Разошлись по своим комнатам. Воейков, вызвавший в такой неурочный час своего начальника канцелярии, сказал только о том, что произошло. В свите сторонников Старца не было. С ним дружил только Н. Саблин. Но к убийству все отнеслись сдержанно и ожидали больших и серьезных последствий. Барон Штакельберг долго беседовал с Воейковым, а вернувшись к себе, еще дольше разговаривал о случившемся с ген. Дубенским, сын которого дружил с Вел. кн. Дмитрием Павловичем и отец естественно волновался за сына, не замешан ли. Он уже узнал, что офицерство в Ставке ликует. В столовой потребовали шампанского. Кричали ура» (А. Спиридович).
Неправда ли, как «глубоко предана» была Ставка своему Государю?
Протопопов, который вел розыски Распутина и, не в пример министру юстиции Макарову, выказал много энергии, был вызван в Царское Село, куда приехал Государь, и из управляющего Министерством был назначен министром внутренних дел. Государь и Государыня поверили в его волевой характер и в его «железную руку в бархатной перчатке». Увы, это была роковая ошибка, так как Протопопов не обладал ни силой воли, ни, столь нужным для него, опытом. События приближались к своему роковому концу… Ожидание неизбежной катастрофы, нависшей над Царской Семьей, стало невыносимо тяжелым. И вот в эту тяжелую минуту для Нее Императорская Фамилия воочию показала чего она стоит.
Вел. кн. Елизавета Федоровна послала две телеграммы (через несколько часов они были уже представлены Государю).
«Москва. 18 дек. 9 ч. 38 м. Великому князю Дмитрию Павловичу. Петроград.
Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного. Елла».
И вторая: «Москва. 18 дек. 8.52 м. Княгине Юсуповой. Кореиз. Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патриотический акт вашего дорогого сына. Да хранит вас Бог. Вернулась из Сарова и Дивеева, где провела в молитвах десять дней. Елизавета».
Монахиня, игуменья молится Богу и благословляет «патриотический акт», т. е. убийство! Сестра Государыни, не пожелавшая увидеться с Царской Семьей после революции…
Государю были представлены копии писем Юсуповой (матери) и жены Родзянко.
Первая писала сыну еще 25 ноября:
«…Теперь поздно, без скандала не обойтись, а тогда можно было все спасти, требуя удаления управляющего (т. е. Государя) на все время войны и невмешательства Валиде (т. е. Государыни) в государственные вопросы. И теперь я повторяю, что пока эти два вопроса не будут ликвидированы, ничего не выйдет мирным путем, скажи это дяде Мише, от меня».