Императорский отбор, или Его строптивое счастье
Шрифт:
– О чем задумалась?
– О синдроме истонченных уз,- призналась леди Аргеланд.
Вайолин хмыкнула:
– Да, думаю, мне придется этим воспользоваться. Три года, два из которых будут наполнены ничем не обоснованной тревожностью, и я – дважды свободная Вайолин. Думаю, меня никто не осудит.
– И вот вопрос, как же нас так подбирают,- вздохнула Милли. – Должно же в этом Грегуаре быть хоть что-то хорошее?
– Хорошего в нем может быть сколько угодно,- равнодушно пожала плечами Вайолин,- беда в том, что в нем нет того, что мне нужно.
– У истинной пары всегда рождаются сильные дети,- возразила Хестер. – Настолько сильные, насколько это возможно для родителей.
На что оборотница вздохнула:
– А я говорю не про магию, а про дух. О, тише, начинается. Император изволит сказать нам пару слов!
И действительно – луг уже принял свой обыденный, сочно-травянистый вид, а перед трибуной невест появилось ее почти зеркальное отражение. На этом самом «отражении», украшенном белыми цветами и золотыми лентами, стоял Император. По его правую руку находился Верховный жрец, а по левую… По левую руку стояло трое мужчин.
– Сегодняшний день мог стать немного грустней,- ровный, спокойный голос Даррена перекрыл все шепотки,- трое невест должны были покинуть отбор по итогам этого испытания. Вместо этого боги даровали трем юным леди счастье истинных уз. Сим заявляю, что не имею власти над истинностью, что свята для каждого химмара, веннара и таннара.
Император на мгновение склонил голову и именно в этот момент на трибуну поднялись те девушки, что сидели отдельно от остальных невест.
– Леди Лорнабель Ринтар, примите в знак искренней благодарности,- Император лично протянул девушке футляр.
И этот футляр сильно отличался от тех, что получили мы. Прощальные подарки Императора были упакованы в серебро и перевязаны алыми бантами. Все три девушки получили свои дары. А после все трое мужчин поклялись, что видели знак истинности.
– Да будет так,- мудрейший всплеснул руками,- пусть каждый будет осенен божеской милостью.
Трибуна исчезла вместе со всеми стоящими на ней. А после над лугом разнесся голос виконтессы Эстальди:
– Невестам просьба покинуть трибуны и вернуться в свои комнаты. Уважаемые гости, прошу проследовать в Облачный Зал.
– Хорошее было представление, интересное,- хмыкнула Милли. – Чему ты так загадочно улыбаешься, Хестер?
– Радуюсь,- леди Аргеланд подмигнула подруге,- в комнате объясню.
– И мне.
– Тогда мы тебя подождем. Нюх подскажет тебе, куда идти? – Милли с любопытством посмотрела на Вайолин.
– И нюх, и слух, и магия.
– Вот и славно,- подытожила Хестер и немного ускорила шаг. Умыться хотелось до дрожи.
В итоге собраться подругам удалось не сразу. После испытаний невест созвали на обед, где еще раз отметили, что все-все участницы большие молодцы и умницы. Затем Хестер и Милли поймал Грегуар.
– Вы понимаете, что сейчас решается наша с Вайолин судьба? – нудил он,- Его Императорское Величество ставит невест, нашедших свою пару, на место своих наиближайших некровных родственниц! И вдвое увеличивает приданое.
– Вам нужна Вайолин или императорское золото, которое к ней прилагается? – нахмурилась Милли.
– Не пойму, по какой причине именно вы стали ее истинным,- скупо проронила Хестер,- но прошу уважать ее решение держаться от вас на расстоянии.
Грегуар сдулся как шарик и усеменил прочь.
– Гадкий человечишко,- буркнула Милли.
– А ведь ему в пару должна была достаться такая же гадина,- задумчиво проговорила Хестер. – Если смотреть на сложившиеся пары, то муж и жена друг друга дополняют и имеют схожие интересы.
– Намекаешь, что Вайолин плохая?
– Нет, просто… Просто подумалось всякое,- принужденно улыбнулась леди Аргеланд.
А сама, прикусив губу, начала рассуждать о том, что такое действо, как отбор невест, никак не может обойтись без тайной службы. И кто его знает, может именно этот нелепый человечек является частью этой самой службы? Это точно не виконтесса – она на виду всегда. А вот про Греуара неизвестно ничего, кроме того, что он помощник распорядительницы отбора. Да даже его родовое имя неизвестно – никто его не величает по нему!
«Но такие выводы я придержу при себе. Если Грегуар действительно что-то из себя представляет, то найдет возможность наладить свою личную жизнь и без моего вмешательства», решила Хестер.
– А вот и Вайолин,- Милли кивнула на колонну, из-за которой выглядывала оборотница,- она его чует и сразу скрывается!
– Идемте, я поведаю вам одну занимательную историю,- чарующе проговорила Хестер.
В комнате, едва лишь подруги закрыли за собой дверь, Милли тут же принялась выставлять на стол вазочки с конфетами и печеньем. И волка, разумеется, тут же легла у стола – она преданно заглядывала в глаза Милиде и шумно сглатывала, едва лишь та пыталась откусить печеньку.
– Не поддавайся,- хмыкнула Хестер,- она поймет, что тебя не пронять и перестанет просить.
– Я не могу-у-у,- всхлипнула Милли и поставила перед волкой всю вазочку.
Вот только Конфетке и это не понравилось. Она, боднув вазочку мордой, возмущенно гавкнула.
– Садись и отламывай ей по маленьким кусочкам,- развела руками леди Аргеланд. – И сама не забывай есть – Конфетка девочка воспитанная и в одиночестве не ест.
– Очень разбалованная химера,- цокнула Вайолин,- думала, только у меня такая.
– Да все они такие,- хмыкнула Милли,- у нас во дворе обычный пес, а сливочки не из-под каждой коровы пьет. А теперь ему их давать запретили и все, караул. Воет с утра до ночи.
Наконец, печенье было скормлено волке полностью, и Милли с Вайолин требовательно посмотрели на Хестер:
– Ну?!
– Не «ну», а «прошу, поведай нам свои мысли»,- улыбнулась Хестер и, не дожидаясь ответной ремарки, все же начала рассказывать,- дело в том, что я стала свидетелем очень интересной ситуации – молодой человек снял с пальца своей истинной пары кольцо невесты.