Императорский отбор. Поцелованная Тьмой

Корр Кристина

Тишину полукруглого класса с огромными окнами, разрезал монотонный «динь». Амелия нажимала указательным пальцем на одну единственную клавишу «ми» третей октавы, уставившись в одну точку. В спину, будто, вбили кол, настолько она была напряжена.

– Кхм...
– осторожно вмешалась Соня, озадачившись.

– Привет, - отозвалась соседка, даже не повернув головы.

Соня встала сбоку фортепиано, взглянула на девушку, заметила, что отсутствуют ноты и вопросительно выгнула бровь.

– Разве ты не слышишь?
– спокойно произнесла Амелия.

– Видно, я глуховата, -

усмехнулась Соня, а тревога сильнее расползалась в груди. Неужели, Максимилиан умудрился обидеть это прекрасное, доброе создание? Неужели не увидел, то, что видит она?

– Это мелодия «моей жизни», - соседка резко захлопнула крышку: раздался грохот. Она крутанулась на банкетке и тяжело вздохнула.

Соня поморщилась. Уж она-то лучше других знает, что имела в виду леди Саттэм. И монотонное «динь», как нельзя лучше описывает душевное состояние этой сильной и с виду всем довольной девушки.

– Всё настолько плохо?
– без всякой надежды спросила Соня. Знает, что плохо. Точнее - однообразно. Блекло. Не жизнь, а череда хорошо продуманных событий. Ничего спонтанного. Всё по накатанной.

– Дело даже не в этом, - отстранённо отмахнулась Амелия, тряхнув русо-золотыми локонами.
– Я могла бы сыграть что-то похожее на мою жизнь, даже не жизнь, а «состояние души», но ни одна из мелодий, что я когда-либо разучивала, для меня не подходит. А с разбором новых композиций у меня всегда были проблемы. Кто-то виртуозно читает с листа, а мне приходится «зубрить». Точнее, сначала страдать несколько недель, а потом «зубрить». Но как видишь, нет нот. А где взять - не понимаю. Принцы, как всегда, бросили нас на произвол. Разбираться самим...

– А ты искала?
– мягко усмехнулась Соня, чтобы скрыть своё смущение за то, что она как раз-таки тот человек, что «виртуозно читает с листа». Отчего-то стало стыдно за свой талант. Словно он стал причиной переживаний соседки.

Амелия насупилась и всплеснула руками.

– Конечно, искала! Ещё до завтрака, а потом и после, - поправила волосы и вздохнула.
– Никто ничего не знает, никто ничего не слышал. Я даже музыкантов разыскать не смогла. Они или испарились, или их спрятали.

Соня хохотнула, поборов сиюминутное желание прогладить Амелию по голове, словно несмышлёного ребёнка.

– Ноты - это не проблема, - подошла к стене и подхватила маленькую скамейку.
– Двигайся.

Соседка послушно убрала банкетку и опустилась рядом с Соней.

– Пока я буду наигрывать, ты расскажешь, как прошла прогулка с Максимилианом. Если что-то понравится, останови, - Соня на секунду задержала дыхание, преодолевая свой давний страх, и открыла крышку.

«Все один раз, - пообещала себе.
– Не ради себя, - ради Амелии».

Пальцы коснулись клавиш: Соня будто спрыгнула с обрыва в бушующий океан. Внутренности ухнули вниз, а сердце заколотилось где-то в горле, норовя выскочить.

– Пальцы дрожат?
– удивлённо заметила Амелия и посмотрела на Соню.

– Ничего, - сипло отозвалась она и растёрла руки.
– С непривычки.

Соня сглотнула и растёрла ладони.

– Ты рассказывай-рассказывай, не отвлекайся, - усмехнулась

насилу, чувствуя себя неуютно под этими гипнотическими серо-голубыми глазами.

– Ну, - протянула Амелия, задумавшись.
– Макс очень обходителен и учтив. Знаешь, он подмечает любые мелочи. Стоит мне чуть-чуть задуматься, он видит это и сразу анализирует, выдвигает предположения моей задумчивости. И почти всё время попадает в точку...

Зазвучали первые нерешительные аккорды. Соня начала с простого: несложная композиция, без переходов, но довольно душевная. Будто кто-то щиплет за кончики нервов.

– ... он подарил мне прекрасные разноцветные маргаритки. Не розы, не орхидеи, а нежные, простые цветы, которые мне всегда были по душе. И всё было хорошо! Он даже рассказал историю из детства, это было забавно. Пока... Пока он не спросил, а что я о них думаю. Выделяю ли кого-нибудь?

– Правда?
– фортепиано надрывно смолкло. Дурной холодок уже полз по спине, охватывая Соню своими липкими лапками.

– Да, - кивнула Амелия.
– Продолжай. Мне эта понравилась, но чего-то не хватает. Нет в ней... эм... тоски и одиночества.

Соня кивнула и заиграла симфонию; ту самую, восьмую, «Вечер у камина».

– И что ты ответила?

Соседка раздражённо фыркнула.

– Я залилась краской и хотела провалиться сквозь землю. Мне сложно было сказать человеку, который мне симпатичен, что я о нём думаю. Начала с Ричарда. И высказалась как есть. Может, немного переборщила, но оттого, что была зла. Зла на всех принцев, за их неуёмное желание вывести участниц «на чистую воду»!
– Амелия умолкла, прислушиваясь и одобрительно кивнула.
– А Максу... Я сообщила, что он достойный принц своей империи. Даже несмотря на то, что младший: он не испорчен, не избалован, и столь же надёжен, как его старшие братья. Два брата, это точно!

Соня остановилась и облизала губы.

– А какую историю он тебе рассказал?
– сердце предательски замерло в ожидании ответа. Не хотелось верить, что их с Артуром утренняя, спонтанная, прогулка хорошо продуманный и подстроенный план.

– О, - Амелия просияла и жестом попросила играть дальше.
– Они гоняли лошадей: забавлялись так. Пытались загнать и оседлать. Соревновались: кто первый оседлает коня - загадывает желания всем остальным.

Соня улыбнулась, почувствовав, как отлегло от груди. Может, просто совпадение? Может, и Максимилиан решил открыться? А как ещё это сделать, если не через истории из детства?

– Давай попробуем?
– предложила Соня, указывая на инструмент?

– Думаешь, у меня получится?

Соня не стала говорить, что несколько упростила мелодию, убрав сложные переходы, и уверенно кивнула.

Амелия оказалась прекрасной и упорной ученицей. Да, музыка давалась ей тяжело, сказывалось отсутствие опыта, большой практики за плечами, некоторых навыков, которые можно развить только с годами, но она старалась.

Пальцы Сони легко парили по клавишам, будто их не касаясь. Она даже иногда прикрывала глаза: от удовольствия, наслаждаясь. Ласкала фортепиано, а оно отзывалось на эту ласку. Мурчало.