Императрица и ветер
Шрифт:
Маша кричала, когда лужа чёрной крови подтекла к её ногам, но не слышала своего крика. Видела, как задыхается от ярости Орден. Он схватил её за плечо, швырнул на пол рядом с Сабриной. Тогда Маша замолчала, коснулась разметавшихся по ковру волос мёртвой подруги.
Ишханди распустила волосы - на пол упали несколько шпилек, жалобно звякнули о камни. Она повернулась к окну. Пахнущий морем северный ветер бросил ей в лицо горсть снежинок. Давно в Альмарейне не было снега.
На тёмных улицах квартала горели белые огни, высокие шпили зданий были освещены
Она в чёрном платье - ветер треплет его подол - в оконном проёме, судорожно вцепилась в оконную раму. Всего-то и нужно, что разжать пальцы.
– Вселенский разум, - пробормотала Ишханди.
– Прости меня.
Он, конечно, не слышал просьб о прощении. Не услышал бы и мольбы о помощи.
– Ты глух, - сказала ему она.
– Зачем мы в тебя верим!
Под босыми ногами был камень, ещё не успевший остыть после захода солнца.
– Ты отбираешь у нас то, что дороже всего, ничего не давая взамен. Ты вкладываешь нам в головы глупые идиомы, что не приносишь бед, больших, чем мы сможем вынести, что...
– она захлебнулась яростью.
– Я тебя ненавижу.
Качнулись шары белого пламени на улицах её квартала.
– Ты предлагаешь бороться, как будто бы взамен даёшь весь мир, - Ишханди замолчала, слушая голос ветра. Щиколотки свело судорогой от холода.
– Нет у нас мира. Весь твой мир - ложь. Кукольный театр. Хочешь отнимать последнее, отнимай. Пусть он уходит в Храм навсегда. Только я больше не играю в твоём театре.
Каменная кладка раскрошилась под ногами, Ишханди показалось - она уже летит навстречу освещённой белым пламенем мостовой.
– Нет, нет, - она опустилась на пол, обхватила колени руками. Пальцы немели от страха и холода. Слёзы текли сами собой.
– Я не сдамся. Я обману тебя на этот раз, мерзкий бог.
Она уже знала, что поднимется, сотрёт с лица следы позорной слабости и пойдёт к Храму.
Глава 33. Мир в твоём мире
Её ногти оставили на его запястьях следы - луноподобные вмятины, он тряхнул рукой, как будто пытаясь освободиться, хотя она и не собиралась ещё раз напасть. Она так и осталась сидеть на полу, покрытом травянисто-зелёным ковром, а он рассматривал вмятины на своём запястье.
Маша тяжело дышала, хотя и не пыталась никуда убежать. Смятый ворс ковра всё ещё помнил её падение от удара - удара, как доказательства силы. Может ли самый сильный маг так чётко ударить, без размаха, оборвав на секунду её дыхание.
Орден нагнулся к ней и поднял её лицо за подбородок. За его спиной ярко сиял шар белого пламени, поэтому разглядеть глаз Ордена Маша не могла, она только морщилась и хотела увернуться.
– Приличествует, - протянул маг, - неплохо сделала шрамы. Для публики вполне приличествует.
Он отпустил дёргающуюся Машу, и встал перед ней - в своей любимой позе уставшего бога.
– Ну что, дорогая моя, восставшая из мёртвых. Начинай, утром я морально приготовился выслушать ещё пару нелестных отзывов в мой адрес.
Маша
– Орден, - захохотала Маша, чувствуя, как дрожат её руки.
– Ты неудачник.
Жаль, что выражение его лица скрывал свет.
– Ты никому не нужен, Орден. Как только ты ослабнешь, все твои женщины, все твои солдаты побегут прочь, и знаешь, что? Единственный, кто любил тебя, для кого ты хоть что-то значил, твой сын, он мёртв. Ты убил его, Орден, сам. Убил. Мне жаль тебя, великий маг. Просто жаль.
От смеха и горькой гримасы ныли мышцы лица.
– Похоже, мне остаётся лишь горько плакать, - откликнулся Орден с высоты своего солнечного сияния.
– Ты открыла мне глаза. Ну да, семейные ценности: радоваться появлению кричащих маленьких убожеств. Вот это счастье, я понимаю.
– Я убью тебя, Орден, - бессильно и беззлобно вздохнула Маша.
– И мне не будет жаль.
– Убьёшь...
– он отпустил её подол, сделал шаг назад и скрестил руки на груди.
– А знаешь, что сделаю я? Я уничтожу восставшую из мёртвых императрицу Руану, которая навела ужас на всю столицу. Знаешь, что такое паника? Знаешь, как просто её посеять?
– Знаю, - почто шёпотом произнесла Маша.
– Знаю, как справлялся с этим твой "Белый ветер".
– Знаешь, кем я стану после этого? Народным спасителем. А мой бедный брат, который покрывает пришедшую отомстить Руану?
– Орден отошёл к окну, и лучи света окутали его фигуру, как святого.
– Он просто свихнулся от горя, когда узнал, что облик Руаны приняла его единственная дочь. Я закрою его собой от народного гнева. Знаешь, кем я стану после этого? Я стану добродетелем. Радость моя, ты сыграла мне на руку так, как не играл никто и никогда.
– Зачем ты рассказываешь мне всё это?
– проговорила Маша, теряя слова и задыхаясь. Хрипел не голос, хрипело что-то внутри неё.
Орден поправил тяжёлую штору. Обернулся к ней, и улыбка, дёрнувшая уголки губ великого мага, злая, закостеневшая улыбка стала похожей на её улыбку - такую же вчера утром Маша видела на своём отражении, на пыльном стекле.
– Я рассказываю тебе это, чтобы ты знала. Ты умрёшь напрасно. Ты хотела власти, богатства, лавр победителя?
– он дёрнул головой, и тёмные волосы, собранные в хвост, метнулись из стороны в сторону.
– Ты принесла это мне. Ты, ни на что не годный ублюдок. Детёныш человеческой проститутки.
– Орден, - прошептала Маша.
– Желаю, чтобы ты знал. Не нужна мне никакая власть. Я всегда хотела только справедливости.
Она поднялась на руке, нащупала шнурок на шее. В отчаянной злобе дёрнула его, сильно, и тонкая верёвка треснула на шее. Заклинание Луксора осталось в её руке - живой, дрожащий комочек тьмы.
Маша швырнула его в Ордена.
Её никто не остановил. Ещё бы посмели - главу касты хаоса! Хотя Ишханди с растрёпанными ветром волосами, без мантии цвета запёкшейся крови главу касты мало напоминала даже самой себе.