Императрица и ветер
Шрифт:
Чёрная громада Храма выросла из темноты перед ней могильным изваянием - ни в одном из узких бойниц-окон не виднелся свет. Вход в Храм - высокие кованые ворота - были затянуты камнем, словно и не было никогда ворот.
– Думаешь, отсидишься тут, да?
– Ишханди подняла руки.
Магия хаоса, древние заклинания, высеченные её предками на крошащихся от времени камнях, были на её стороне. Волна силы врезалась в чёрные стены, и на мгновение в небе потухли все звёзды.
– Демона с два ты выстоишь этой ночью, - зло прошипела она.
Поднятый в воздух
Ишханди не боялась. Когда закончатся силы на магию, она сможет разбить в кровь кулаки об эту чёрную громаду. Посыпались листья с деревьев, взметнулись и страшно закричали в ночном небе птицы.
Никто на её веку не смел посягнуть на священное изваяние, никто не желал вызвать на себя гнев Вселенского разума.
– К демонам вашего бога!
Храм охнул ей в ответ. Трудно дыша, Ишханди опустила руки. Тяжёлая каменная плита, закрывающая вход, медленно таяла, как будто состояла только их тумана. За ней, освещённый белым пламени, ждал её тот, кого она звала.
– Император, - она зашагала вперёд, уверенно, словно волосы как и прежде были собраны в идеальную причёску, а на плечах трепыхалась от ветра мантия.
– Надеюсь, этого спектакля достаточно, чтобы привлечь ваше внимание?
Он нахмурился, когда она подошла вплотную - две морщины расчертили лоб.
– Кажется, вам безразлично, что происходит в Альмарейне, - Ишханди скрестила на груди руки.
– Но я просто проходила мимо и решила заглянуть, сообщить новости. Ничего особенного, впрочем. Орден на главной площади города на виду у всех избивал Орлану, которая пыталась спасти от жестокой расправы вашего придворного целителя. Потом он поволок её в замок, убивать. Ах да, он до этого сказал вам, что Орлана погибла. Какая жалость, он лгал!
Блики белого пламени плясали по камням храма. Зорг взял Ишханди за плечи, заглянул ей в лицо. Она задыхалась, губы дрожали против воли, и сил не хватило на то, чтобы сбросить его руки.
– Орлана жива?
– Уже не знаю. Пока мы тут мило беседуем, она там тоже придаётся... беседам с Орденом.
Через рухнувшую стену старая тронная зала наполнилась светом заходящего солнца. Багровые отблески разлились кровью по полу среди ползучих растений, среди пыли и каменных обломков - багровая кровь заката.
Еле отдышавшись после погони по коридорам замка, Маша прислонилась спиной к колонне. В тронную залу Руаны стражники войти не решились.
Шевелились тени, и действительно казалось, что по тронной зале ходит призрак Руаны, осматривает свои владения, протяжно вздыхает голосом ветра, метёт пол подолом платья.
Тени замысловато шевельнулись снова.
– Хочешь, я расскажу тебе сказку о смерти?
– из-за полуобвалившейся колонны вышла девочка лет трёх, в тёмно-зелёном платье до пола, с причудливо убранными волосами. Она остановилась, оперевшись рукой на колонну, и с внезапной уверенностью Маша поняла, что
Она упала на колени, даже не почувствовав удара о холодный камень, судорожно вдохнула, не в силах произнести и слово. Она узнала искорку в зелёных глазах, узнала излом губ. Девочка чуть склонила голову, как будто бы заинтересованно, но в её лице не было и толики интереса.
– Я тоже видела его, - её голос, прозвучавший в полной тишине, был жутким.
– Чёрная мантия, сколотая брошью в виде изумрудного скорпиона. Я вспомнила, как боялась его - безотчётно, как ребёнок боится темноты. Страх жил с того самого момента, как маленькая императрица поверила в страшную сказку о смерти.
Его призрак молчаливо висел под потолком комнаты каждый раз, когда, задыхаясь от одиночества и безысходности, я просила Вселенский разум о спасении. Но даже если бы я не была знакома с этим магом, я бы чувствовала, что есть кто-то такой же сильный, как Вселенский разум, но в противоположность ему - жестокий. Нет дьявола одного на всех, зато у каждого есть свой личный дьявол.
И свой личный ад, от которого не спасёт лезвие меча - твой ад будет с тобой всегда, если ты впустишь его в душу хоть раз. Я впустила Ордена в душу, когда доверчиво согласилась выслушать его сказку.
Я знаю боль неразделённой любви, я знаю боль предательства. Я помню, как мечется душа в поисках правды и оправданий. Я видела, как рушатся замки надежд, а их осколки больно впиваются в сердце, чтобы навсегда остаться там.
Иногда я думаю, почему во всём мире не нашлось существа, которое оградило бы от этого маленькую императрицу. Я помню слишком много вещей, которые маленькая императрица пыталась забыть. Я помню, как на моих глазах тонули в беспомощности сильные взрослые маги. Я думаю, настало время, рассказать тебе обо всём. Хоть ты и старше меня, ты не помнишь и половины правды.
Она шагнула вперёд - маленькая девочка в зелёном платье до пола, с тёмными волосами, собранными в сложную косу. Маленькая девочка со взрослыми глазами. Девочка, которая три года молчала, потому что не умела врать, и не знала, как сказать правду. Маша не могла оторвать от неё взгляда, не могла шевельнуться, не могла произнести и слова. Она так и стояла на коленях перед ребёнком, которым была она сама.
– Когда ты слишком сильно боишься, страх перерождается в ненависть, а ненависть - в способность убивать, - девочка протянула ей руки - по-детски пухлые ладошки.
– Ты же умеешь убивать.
Маша почудился странно-солёный запах и вкус на губах. Она молчала - только дышала тяжело, ртом, потому что не хватало воздуха, и темнело перед глазами, и кружилась голова.
– Зачем тебе это, маленькая?
– произнесла она, едва сдерживая дыхание.
– Я просто хочу, чтобы ты помогла мне, - её холодные пальцы коснулись Машиных рук, и на лицо лёг кровавый отблеск заката.
– Я могу читать мысли любого, могу зажечь или погасить огненные шары во всём замке, могу опустить тьму на Альмарейн, но я не могу сделать так, чтобы мои родители были вместе.