Императрица и ветер
Шрифт:
– Ну что тут у нас?
– Маша зашагала по стриженому газону к Нику.
Справа, за деревьями, возвышалось здание кардиологического центра - пятнадцать этажей из стекла и бетона. На высоком крыльце стояли две женщины в цветастых халатах. Ник вздохнул, и ему в ответ зашуршал в ветвях деревьев ветер. Сосны гнали облака по сереющему небу.
– Сейчас сама увидишь, - тоскливо поведал Ник.
– Похоже на серию.
Маша поспешила следом за ним. В зарослях кустарника очертились контуры старомодной бревенчатой беседки. Между листвой мелькнул белый
– Ну и ну, - поражённо выдохнула Маша, когда цель путешествия была достигнута: они остановились возле беседки, входом обращённой к зарослям. На примятой траве лежала мёртвая девушка, а над ней, на бревенчатой стене, красовалась уже знакомая Маше надпись. Ветки калины хлестали по стене беседки, не в силах дотянуться до пяти кровавых букв.
– Как и в прошлый раз, - Провизор поднялся, отряхнул брюки от налипших на них травинок.
– Усыпили, зарезали, нож забрали с собой, надпись написали.
– Даже каста та же самая, - подтвердил Ник.
– У меня такое впечатление, что убийца неровно дышит к магам-учёным. Уж не знаю, чем они ему успели навредить.
– А у меня впечатление, что он неровно дышит к магам в целом, а учёных убивает только потому, что они не могут оказать особо сильного сопротивления, - Маша присела рядом с трупом.
– Надо же, опять блондинка.
Волосы жертвы не отливались перламутром, они были самого заурядного светло-русого цвета. Девушка, без движения лежащая в траве, после смерти красотой не блистала. На коротких светло-зелёных брюках виднелись грязные пятна.
– Как ты думаешь, что это?
– она указала на них подошедшему судмедэксперту. Он присел рядом и, сняв очки, принялся протирать их полой халата.
– А, я уже видел. По виду пятен похоже, что её обрызгала машина. Посмотри лучше вот на это, - он протянул ей пакет с малюсеньким предметом на самом дне.
Маша поднесла его к глазам. В полиэтилене удобно устроилась миниатюрная тканевая розочка из тех, которыми украшают шёлковые платки и кофточки. Она перевела взгляд на убитую: на её жёлтой футболке места розовому цветочку не было.
– Цветок потерял убийца?
– пробормотала Маша.
– Да уж не думаю, чтобы его сюда занесло ветром, - Провизор, кряхтя, поднялся на ноги.
– Интересно, где она грязь-то нашла, на улице сухо, - Она встала и покрутила головой.
– Слушайте, кажется, я знаю, откуда она пришла.
Она повернулась лицом к зданию больницы и махнула рукой вправо.
– Там, да... кажется, там была низина и в ней дорога. Там есть каменная лестница вниз, с такой трубой вместо перилл.
– Ты так хорошо знаешь эту местность?
– с удивлением взглянул на неё Ник.
– Да, я была здесь несколько раз. Мы с Мартимером были. Разве ты не знаешь? Подождите меня тут, я сейчас вернуть, - Маша целеустремлённо принялась пробиваться через заросли рябины.
Она не сразу заметила, что Ник молча и упорно шагает следом за ней. Маша обернулась к нему.
– Мартимер здесь рисовал, и я несколько раз ходила вместе с ним. Мне
Красное на белом: ягоды калины на снегу, засыпавшем Нью-Питер прошлым вечером. Серое на голубом: бетонное здание больницы на фоне ясного неба. Ребёнок на каменных ступенях, уходящих в небо. Он умел видеть красоту там, где её не видел никто. Я приходила сюда с ним. Иногда читала, иногда просто сидела на поваленном дереве, наблюдая за его руками. Как давно это было... кажется, на четвёртом курсе.
– Ну вот, я же говорила.
Деревья расступились, и Маша замерла на вершине крутого склона. Серые, стёршиеся от времени ступени уходили из-под её ног вниз, а ржавая труба на подпорках, заменяла здесь перилла. Внизу простирались трущобы: двух и пятиэтажные многоквартирные дома, стоящие так близко друг к другу, что из окон можно было здороваться с соседями. Ровно надвое всё это кирпичное великолепие разделяла грунтовая дорога, лужи на которой не высыхали даже в самый солнечный день.
– Нужно сверить её адрес...
– пробормотал Ник за её спиной.
– Если верить карте, она живёт как раз здесь.
– Пойдём?
– Маша преодолела несколько ступенек.
– Только позвоню Провизору, чтобы нас не ждал.
На небольшой асфальтовой площадке дети играли в футбол. Воротами служили две стопки кирпичей, между которыми переминался худенький паренёк. Под восторженные галдёж детворы, мяч пролетел у него над головой и шлёпнулся в кусты, как раз рядом с Машей. Она не смогла упустить такого развлечения. От её удара, мяч подлетел метра на два над землёй и спланировал точно в центр импровизированного футбольного поля.
Радостно помахав детворе рукой, она вошла в подъезд следом за Ником. Лестница пахла кошками так сильно, что даже Маша, честно считавшая себя не привередливой, наморщила нос.
– Ну и какой этаж?
– спросила она, не переставая морщиться.
– По всей видимости, второй, - Ник оглядел четыре двери, находящиеся здесь и пошёл вверх по лестнице.
За нужной им дверью никого не оказалось. На тревожную канонаду звонков, квартира отвечала могильной тишиной.
– Вообще-то странно, половина десятого, - Маша взглянула на часы.
– Пора и домой прийти.
– Ну, кто-то уже не придёт, - Ник извлёк из кармана прозрачный пакет с ключами.
– Почему не придёт?
– в ответ на слова Ника и на многообещающий звон ключей, соседняя дверь приоткрылась. Тоненький старческий голосок тут же был дополнен собачьим повизгиванием. Из-за двери выскочила лохматая белая собачонка и тут же поставила передние лапы Маше на колено.
– А вы, бабушка, выходите, - гостеприимно разрешил Ник.
– Понятой будете.
...- Так она одна жила, - сообщила бабушка, осторожно переступая порог пустующей квартиры. Она аристократично приподняла полу голубого сарафана. За её спиной возвышалась фигура её дочери. На секунду Маше показалось, что она не пройдёт в двери - косая сажень в плечах.