Императрица и ветер

Чурсина Мария Александровна

Она отступила от края моста, где стояла уже не меньше десяти минут, облокотившись на ограждение и глядя на то, как темнеет небо на горизонте, как бьются серые неспокойные волны об опоры моста. Высоко над её головой подсвечивал ночное небо торжественный свод, стилизованный под портал. Цепочка жёлтых, белых и синих огней спускалась с него вниз, по опорам, и вода там переливалась тысячью оттенков.

На оглушительной скорости проносились мимо машины, а свежий ветер с реки заставлял Машу застегнуть на все пуговицы джинсовую куртку. Она зашагала к берегу, туда, где горели круглые головки фонарей на опустевших

аллеях парка.

Она сняла наушники и достала из кармана надрывающийся телефон.

– Сабрина, не беспокойся. Да, я уже иду домой. Скоро буду, - Маша выслушала ворчание подруги и улыбнулась. Приятно, когда тебя ждут.

По аллее ветер гонял пустую упаковку от чипсов, упаковка ёрзала по асфальту, мучилась и шуршала. По обе стороны от дорожки смирно стояли клёны. Пользуясь одиночеством, Маша тихонько подпевала любимой группе.

Она не увидела, а скорее почувствовала - что-то не так. Ветки клёнов слева от дорожки задёргались, словно в приступе боли, и на аллею перед Маша вывалился человек. Он упал на колени, неловко выставив перед собой руки. Действовал он так, словно конечности и были не продолжением его тела, а всего лишь ненужными придатками.

Маша сняла один наушник. Человек, так и не поднимаясь с асфальта, медленно покрутил головой.

– Вам плохо?
– осторожно поинтересовалась Маша.

Он повернул голову на её голос, и в желтоватом свете фонарей на его голове блеснул венок из колючей проволоки. Открылись взгляду Маша уродливые шрамы на щеках и лбу незнакомца. Уставившись ей прямо в глаза, он растянул губы в злой улыбке.

Она отшатнулась, судорожно соображая, что до выхода из парка далеко, а значит, у неё остался только один путь отступления - к мосту. Пытаться остановить машину подобно самоубийству, но это был единственный шанс. Маша нашла в сумочке пистолет и сжала его.

– Оставайтесь на месте, - она навела прицел на незнакомца, - Центр по борьбе...

Он расхохотался ей в ответ. Лающий истерический смех словно дёрнул за струну внутри неё, и Маша поняла - не человек. Она выстрелила. Пуля вошла точно в лоб, потом рука Маша дрогнула, и следующая пуля впилась в плечо. Кровь не брызнула.

Демон дёрнулся и удивлённо посмотрел на своё плечо, потом поднял глаза на замершую в ужасе Машу. То ли освещение сыграло злую шутку, то ли так и было на самом деле, только его глаза оказались совершенно чёрными, лишёнными белков.

Затрещали ветки деревьев, огромной силы удар сшиб с места скамейку, и на дорожку вышли ещё двое. Их чёрные кожаные одежды в свете фонарей отливались багровым, на асфальт падали тяжёлые тёмные капли.

Они стояли и смотрели на неё, а первый даже не потрудился подняться с колен. Они не сменили позы, даже когда Маша сделала шаг назад. Превосходство и презрение - вот что было в каждом их неторопливом и тяжелом движении. Тогда Маша развернулась на месте и бросилась к мосту.

Они нагнали её очень быстро, там, где кончались фонари, и между клёнами вилась тропинка. Она услышала прямо у себя за спиной тяжёлое дыхание, топот и рвущий воздух нечеловеческий смех. Казалось, они просто играют с ней, а если бы захотели - давно бы уже поймали за ворот куртки или сшибли с ног одним ударом.

Мост вынырнул из темноты тысячью огней, и понеслись под ногами широкие

ступени. Спуск закончился, Маша перемахнула через полосатое заграждение, что отделяло тротуар от трассы.

Привалившись к заграждению спиной, шагах в десяти от неё стоял человек. Лица его было не разглядеть, несмотря на обильную иллюминацию: его скрывала тень от полей шляпы, а ветер покачивал полы длинного плаща.

Всего мгновение ему понадобилось, чтобы выхватить из-за спины меч и шагнуть вперёд. Голова ближайшего демона покатилась по дороге прямо ей под ноги. Она увидела оскаленные зубы и руны, вырезанные на щеках когда-то живого человека. Налитые кровью глаза смотрели в потемневшее небо. Вот веки дрогнули, и взгляд мёртвой головы стал вполне осмысленным.

Тот, что был в венке из колючей проволоки, оттолкнул человека с мечом в сторону. Он упал на асфальт, тут же вскочил, но демон уже был рядом с Машей. Она успела только увидеть занесённую для удара руку со звериными когтями и дёрнулась в сторону, закрывая лицо.

Острая боль пронзила её ладонь, но Маша успела перехватить руку демона и попыталась провести простой приём. Не тут-то было. То, что с лёгкостью валило на землю людей, никак не действовало на демона. Он был словно чугунная статуя, и в следующую секунду Маша сама покатилась по асфальту.

Её спасло только то, что откатилась она на порядочное расстояние, так что удар кованым ботинком пришёлся не по голове, а в правый бок. Маша задохнулась от боли.

Она сжалась, ожидая ещё одного удара, но его не последовало. Маша открыла глаза: обезглавленное тело демона червём извивалось в двух шагах от неё. Человек с мечом пнул отрубленную голову и направился к Маше.

Она вскрикнула, когда он схватил её за травмированную руку.

– Ничего, царапина не глубокая, - его голос оказался неожиданно тихим, так что Маше пришлось вслушиваться с большим вниманием.
– Поднимайся, нам нужно уходить.

Поднимайся - легко сказать. Она, всё ещё пытаясь отдышаться, схватилась рукой за правый бок.

– Мне нужно домой, - прохрипела она, чувствуя, что без посторонней помощи никуда с этой трассы не денется. Маша вдруг поняла, что за всё время сражения по дороге не проехало ни единой машины.

– Нет у тебя больше дома, - вздохнул её собеседник. Он опустился возле неё на колени, рывком расстегнул рубашку, так, что посыпались на асфальт пуговицы, и коснулся ладонью ссадины на боку.

От внезапной обжигающей боли у неё перед глазами потемнело. Несколько секунд она ещё чувствовала прикосновения незнакомца, кажется, он поднимал её на руки, потом исчезли и эти ощущения.

Глава 7. Погорельцы

Недооценивать противника - самое худшее, что я могла сделать, - ругала себя Маша, приходя в сознание, - Это даже хуже, чем моя неосторожность, короткая юбка и длительные прогулки.

– Ничего страшного, отлежится и ей станет легче, - слушался уже знакомый тихий голос сверху.
– Могло быть ещё более скверно.

Сколько прошло времени перед тем, как она смогла, наконец, прийти в сознание, Маша не знала. Себя она обнаружила на широкой нерасправленной кровати в незнакомой комнате, где царил полумрак: через плотные шторы свет почти не пробивался. Отчаянно болела голова.