Императрица и время

Чурсина Мария Александровна

Она хмыкнула, отходя чуть в сторону от Аластара - чтобы её могли увидеть все, присутствующие в комнате.

– И потом, я могу подтвердить, что в ту ночь Аластар никуда не уходил из столицы.

– Вы так уверены в этом?
– Уголки губ Греда нервно дёрнулись.

– Конечно, ведь я всю ночь была с ним. И потом, если бы это был Аластар, я бы узнала об этом и сама спросила с него. Мне не особенно нравится та демонова прорва средств, которую теперь придётся тратить на восстановление города.

Она перевела дыхание -

речь далась с трудом. Голос ни разу не сорвался, но в горле напряглась боль, как будто натянулась струна. Ещё мгновение - и порвётся. И всё же она нашла в себе силы презрительно скривить губы.

– Так что дайте нам уйти и ищите настоящего убийцу, лорды.

Гред с неприятной усмешкой обернулся к Аластару.

– Ну что ж, предатель, ты можешь идти. Думаю, этот уход будет для тебя куда позорнее, чем смерть.

– Не всем волчатам стать волками, Гред, прошипел Аластар сквозь зубы.
– Пойдёмте, моя императрица.

Не пряча в ножны огненный меч, Мидар прошёл за ними. Молча они спустились вниз по холодной и тёмной лестнице. Орлана несла в ладони огонёк свечи, который и освещал только небольшой круг под её ногами.

От усталости резало в глазах, Орлана жмурилась, и падал на её мантию мелкий снег. В одном из пролётов она задержалась рядом с оконным проёмом: ночь за ним казалась такой густой, что хоть ножом режь, но вдали мерцали огоньки. Ей хотелось ещё раз взглянуть на дорогу от волчьих загонов к дому, как будто это помогло бы смириться с догадкой, пришедшей перед ужином.

Она могла понять, но до сих пор не могла поверить.

– Моя императрица, позвал её Аластар с середины следующей лестницы. Сколько осталось спускаться, она не могла понять - везде стояла темнота.

– Одно мгновение.

Ей хотелось запомнить мрачную родину Аластара.

Однообразная серая жизнь никогда не прельщала Аластара. Ему хотелось славы, хотелось подвигов и приключений. Так и не добившись разрешения отца, он сбежал в столицу и бросил в Хршасе всё: размеренную, уже предопределённую жизнь, и братьев, и невесту, которую, кстати, и хотел бы забрать с собой, да не смог уговорить.

К удивлению Аластара, граф не стал его останавливать - притворился, что так ничего и не понял из тех разговоров, что Аластар заводил по вечерам. Наверное, в тот самый момент граф был уверен, что сын вернётся обратно, обломав когти и зубы об столицу, но сын не вернулся.

Он поступил в Высшую Альмарейнскую Академию и закончил её с отличием. Столица увидела нового стратега-универсала, который, к всеобщему удивлению, вдруг решил уехать в захолустную крепость на западе империи, аж в саму Фарахну, и не появляться в Альмарейне ещё десять лет.

Он вернулся в столицу, когда с вечноосенних деревьев опять осыпались листья, и добился аудиенции у императора Зорга. Приватная аудиенция тянулась почти пять часов, и Аластар

вышел оттуда командиром гарнизона, но уже гарнизона замка. Император же почти сразу подписал ряд указов об укреплении границ, о реорганизации армии и некоторых служб и создании несколько других, публично не оглашавшихся. Орлана в то время ещё жила в мире людей.

Ещё через несколько лет Аластар принял новую должность. Ещё через несколько - погиб Зорг, и новой императрицей стала Орлана, которую даже члены Совета за глаза называли не иначе, как 'ребёнок'.

Глава 4

– Ты сказала мне, что он в Ковентине, но его там нет. Ишханди смотрела на Орлану со смесью беспокойства и осуждения.
– Я расспросила знакомого профессора о конференции, он ничего о ней не слышал.

Больше всего Орлане хотелось спать. После поминального ужина в Хршасе она чувствовала себя хрупкой, как сухая веточка на ветру, и такой же беззащитной. Ей чудился тяжёлый взгляд, направленный в спину, и, преодолевая желание оглянуться, она спустилась к вечернему чаю.

Она даже не сменила платье, так и осталась в траурно-чёрном посреди тёплого летнего вечера с лилиями и пением птиц.

– Больше я ничего не знаю, Ишханди. Может быть, я что-то не так поняла.

Та всплеснула руками.

– Это я не могу понять. У тебя пропал муж, а ты занимаешься тем, что ходишь на поминки к каким-то графам.

– Муж связывался со мной этим утром. Орлана слушала себя словно со стороны, между делом удивляясь, каким же далёким казалось то самое утро.
– Он не болен, не в заложниках. Просто обижен.

Ишханди, забыв о чае, как о совершенно ненужной детали, ногтем скребла по серебристой скатерти.

– И тебе совершенно не больно, что он ушёл?

Орлана почувствовала, как задрожали её губы. Эту дрожь ей хорошо удавалось сдерживать весь день.

– Мне больно, когда он спокойно спит, а я ломаю голову над тем, как бы не дать империи развалиться. Мне больно, когда я понимаю, что Риан чаще разговаривает со своим учителем фехтования, чем с отцом. А то, что он ушёл, наверное, естественно.

Она помолчала, слушая, как за отрытой на террасу дверью, шумит в деревьях ветер.

– Только я не знаю, как объяснить это детям.

Прохладная капля сбежала по щеке вниз, Орлана удивлённо коснулась её следа пальцами - неужели слёзы?

– Послушай, Ишханди поймала её руку, это должен делать Луксор. Свяжись с ним.

Она сдёрнула с цепочки на поясе кристалл связи и поставила его перед Орланой.

– Может быть, он уже остыл и готов вернуться.

Орлана пожала плечами, но поговорить с мужем попыталась. Долго, неоправданно долго она смотрела, как поднимаются и снова осыпаются золотистые искорки внутри кристалла, шевелила губами, будто про себя произнося все нужные слова, но Луксор так и не ответил.