Императрица и время

Чурсина Мария Александровна

– У меня от этого места мурашки по коже, вздохнула она и тут же едва не закашлялась от глотка холодного воздуха.

– Мне здесь тоже не нравится, сдержанно признался Мидар.

Внизу всё ещё полыхал огонь, не дающий тепла, и страшные распахнутые глаза Ледвига были неподвижны. Орлана откинула с его тела меховое покрывало.

Одежда графа была такой же, как и во время его визита в Альмарейн, - насколько Орлана помнила, он и тогда явился в отороченном белым мехом плаще, грубых кожаных штанах и простой рубашке. С него не сняли

даже перчатки, и пальцы на одной руке графа остались согнуты, будто Ледвиг пытался побороть взбесившегося волка. Но лицо его осталось спокойным, наверное, смерть явилась очень быстро.

Брызги крови на одежде засохли, почернели. Орлана склонилась, опираясь на постамент: крови было совсем немного, но в одно мгновение ей показалось, что она никогда не найдёт то, что хочет найти. Жёсткая ткань плаща - Орлана пальцами провела от плеча графа до самого низа, пока не нащупала то, что заставило её прищуриться. Света в комнате явно было недостаточно.

У самого края плаща тоже нашлось пятно крови, в ней перепачкались даже белые ворсинки меха. Только это были не брызги, это была тщательно втёртая в ткань кровь, пропитавшая плащ так, что выступила с другой стороны. Бурое пятно на подкладке и на оторочке.

Уже порядком заледеневшими пальцами Орлана провела по плащу ещё раз - нет, сомнений быть не могло. Она не ошиблась. Орлана обернулась к Мидару.

– Пойдём в комнату. Теперь мне нужно срочно поговорить с Аластаром.

Новое путешествие вверх по лестнице стало для неё очередным испытанием - метель швырялась снегом, ветер трепал полы одежд. Глядя только на ступени, Орлана считала шаги. Это всегда помогало очистить голову от ненужных мыслей, и тогда на поверхности оказывалась одна, самая важная.

Когда Мидар привёл Аластара, Орлана сидела на нерасправленной кровати, поджав под себя ноги, а перед ней лежали несколько листов сероватой бумаги. Солнечного пера найти здесь не удалось, а в письменном приборе на столе завалялся только чёрный угольный карандашик, но ей хватило и этого.

– Садитесь. Она кивнула начальнику тайной полиции.
– Похоже, сегодня вы будете моим любовником.

– Что вы имеете в виду?
– Он опустился на приставленный кровати поближе стул.

Мидар замер возле двери.

– Сейчас всё объясню.
– Орлана ещё раз перебрала все изрисованные листы.
– Вот что. Не знаю, из каких убеждений, но графа всё же убили. Намеренно. И признайтесь, вы же лучше меня знаете, что вызывает особое бешенство у белых волков?

Она щёлкнула пальцами в воздухе.

– У меня есть пара предположений. Кровь девственниц? Кровь младенцев? Месячная кровь?

Шар белого пламени подплыл к ней ближе и повис прямо над листами, так, что каждая черта на бумаге стала необратимостью.

– Считается, что последнее.
– Аластар склонился к бумагам, сложив руки на коленях.
– Потому женщин и не допускают к волкам.

– Я где-то слышала это, но никак

не могла поверить. Тогда скажите вот что. Кто знает заклинание, отрывающее клетки волков?

Орлана почти ничего не дописывала, только наводила сильнее уже готовые кружки и стрелки. И очень надеялась вернуться в замок сегодня вечером. Аластар склонился к её записям ещё сильнее, будто пытаясь разглядеть там тайные знаки.

– Все мужчины рода.
– Он сузил глаза.

– А кто-то мог подслушать его или ещё каким-то образом разузнать?

Она подняла глаза и взглядом встретилась с Аластаром. В белом свете сильнее, чем в дневном, проступили хмурые морщины у уголков его губ и ещё одна - на переносице.

– Теоретически мог, но сами подумайте, здесь все друг друга прекрасно знают. Появление незнакомца у волчьих загонов никогда не осталось бы незамеченным. Тем более, есть охранные заклинания на границах имения.

– Значит, никто? Что ж, тогда всё гораздо проще.

Несколько часов назад она думала, что абсолютная истина, сцепившая всё произошедшее воедино, это - 'убийца только один'. Сейчас она не была уверена даже в этом. Но призрачно-тонкие линии, которые она ещё не успела навести - а, может быть, и забыла, - вдруг стали особенно хорошо заметны, и Орлана долго не могла отвести взгляд от одной из них.

Потому что разгадка всех тайн оказалась на самой поверхности.

...Опять обледеневшая лестница и ветер. Когда их пригласили на ужин, уже стемнело, улеглась метель, и на небе зажглись звёзды. Орлана вспомнила, что обещала Риану к ужину вернуться, и не сдержала тяжёлого вздоха.

Орлане отвели место по левую руку от хозяина дома. Она снова и снова вспоминала слова Аластара:

'У нас не принято, чтобы женщина занималась политикой'.

Здесь никто особенно и не занимался политикой. Весь Хршас состоял из нескольких имений, разделённых холодными полями и замёрзшими реками. Его жители признавали только власть главы рода, и больше никакой власти не знали. Назначать здесь наместников было бесполезно.

Гред произнёс торжественную речь в честь покойного графа, и, пока все собравшиеся стоя выслушивали его, Орлана исподволь оглядывала их. Двенадцать мужчин и одна она - становилось немного не по себе от такой компании.

– И пусть его душа придёт на наш скромный ужин, чтобы попрощаться с каждым из нас, закончил Гред и первый сел, а следом за ним опустились на стулья и все остальные. По правую руку от него остался не занятый прибор - ритуально оставленный для души умершего.

Орлана скорее делала вид, что ест, чем ела на самом деле, а к горькому вину и вовсе не притронулась. Аластар рядом с ней тщательно вытирал пальцы салфеткой, хоть и при всём желании не успел бы их испачкать. Да и все остальные угощались очень скромно. Над столом вместе с плавающими по воздуху рыжими огоньками повисло напряжение.